Марина Ночина: Выбор неизбежен

- Смешно-смешно, - тихо пробормотал я, вытер теперь уже драным, пусть и чистым, только сегодня одетым носком, кровищу, текущую из пятки, сунул носок в кроссовок и полез в рюкзак за паспортом. В обезьянник как-то особо не тянет, а загреметь можно, например, за нарушение общественного порядка, что, само собой, не есть хорошо. Блин, а пожрать бы я тоже не отказался. Вчерашние вечерние пельмени уже не катят, организм их переварил и теперь требует ещё, а я перед экзаменом сдуру проспал. Нормальное состояние студента, когда до пяти утра сидишь над учебниками и пытаешься в последний день зазубрить хоть что-то. Ну, вот и я, честный студент второкурсник, честно прогуляв почти весь семестр, вчера пытался нахрапом заполнить мозг знаниями. Исходя из того, что я провалился, мог бы и не напрягаться. Как говорится, умная мысля приходит опосля, а меня умные мысли в последнюю недели вообще перестали посещать. Видимо, им тоже нужна материальная подпитка. Были бы ещё деньги на эту подпитку...

Ну а пока я раздумывал над своей жизнью и насущными проблемами, сводившимися к простой истине - хочу жрать, и пусть весь мир подождёт, сержант листал мой потрепанный жизнью паспорт.

- Гнильцов Борис Сергеевич, - неспешно, растягивая моё имя, прочитал сержант. Мне тут же захотелось подскочить, отдать честь и громко выкрикнуть "Я", но подобный порыв, удалось сдержать. Мысленно похвалил и погладил себя по голове. Дурное влияние отца-военного постепенно выветривается. Хотя умение одеваться пока горит спичка вещь полезная, а порою вообще незаменимая. Вот помню, как-то на первом курсе отмечали день рождения одногруппника, а у него сестренка... девка, ум-м, закачаешься. Ну, я и закачался, да так, что утром пришлось срочно делать ноги, сваливая от разъяренного главы семейства через балкон. Слава богу, жил друг на втором этаже, но что-то я отвлёкся.

- Улыбнись, - недовольно попросил мент. Улыбаться не хотелось, повода как-то не было, но, наверное, я единственный человек, который на фотографии в паспорте улыбается во все тридцать два зуба, вот и пришлось выдавить из себя паспортную улыбку.

- Похож, - хрюкнул сержант и пошел дальше листать паспорт. - Прописан где?

Я стянул с себя улыбку, снова вытер носком кровищу, которая судя по всему, останавливаться и не собиралась, и заученно отчеканил адрес.

- Юбилейная, 18. Квартира семь, - а то ведь знаю приколы наших властеимущих в погонах. За лишний юмор могут и забрать, вместе с паспортом и последней соткой. Да даже просто так забрать, ради статистики. Оно мне надо? Итак, день хреновый.

- Ладно, мученик, держи свой паспорт, - сержант без особого энтузиазма вручил мне документ и заорал в сторону форда. - Санек, аптечку тащи, у нас тут раненный!

...С душевным патрулем мы разошлись миром, парни оказались вполне вменяемыми и даже подбросили меня до офиса, всё равно ехали в ту сторону. Ногу мне тоже кое-как подлатали, исключительно, чтобы не загадил новенький салон своей кровищей и высадили напротив нашей покосившейся двухэтажки, в которой базировалось некое ОАО "Орданис", в котором ваш покорный слуга и вкалывал не жалея ног своих и проездных. Слава Богу, последние мне полностью оплачивала фирма, как и сотовую связь.

Заполз в офис, порадовал девчонок с ресепщена своей постной миной, пожаловался на жизнь свою горемычную и тут же был удостоен королевского внимания. Меня усадили на диван, заставили снять обувку и провели полную операцию по спасению умирающего. Даже предложили заместо моей испорченной пары носок - женские капроновые, от коих я с ужасом открестился. Зато уломал внезапно ставшую милой и доброй начальницу, выдать мне аванс. Может чаше приходить в офис раненным? Даже настроение поднялось. Правда, ненадолго оно и поднялось. Как узнал, куда сегодня предстояло тащить свои кости, так и вся радость от зарплаты скатилась ниже канализации. Но что делать, жрать-то хочется. И не важно, что меня только что накормили. Два куска холодной пиццы я за еду не считаю.

Так что взял аванс, закинул документы в папку, папку в рюкзак, рюкзак на плечо и относительно довольный жизнью, отправился ничего не делать. В этом и хороша работа курьера, день сурка нервно курит в уголке общественного туалета. Жаль только, что меня так никто не пожалел и не ободрил будущей пересдачей.

Я никогда не распространялся на работе по поводу своей личной жизни. Знают, где я учусь, отпускают на зачеты и экзамены и на том спасибо. Тут, наверное, сыграло то, что я неудачник. Причем не так, что мне банально не везет в лотерее, и я виню в этом весь окружающий мир. Мне просто не везло. Я даже родился в пятницу тринадцатого, когда в роддоме внезапно отключили электричество. В общем, о своей личной жизни я распространялся неохотно, надеясь, что такой способ поможет мне избежать очередных неудач. Как говорилось в одном спектакле: бред, но как рассказывает...