Андрей Силенгинский - Крепость Тельцов

Юмила была неправа. Кинжал отнюдь не был болтуном. И если и обладал способностью складывать слова в более или менее витиеватые фразы, то в ход пускал ее редко, не в пример обожающему послушать себя Рикатсу. И, как правило, из сугубо практических соображений. Произвести впечатление на девушку, отвлечь внимание собеседника от какой-либо скользкой и опасной темы…

Сейчас причиной был страх. Опасаться за собственную жизнь было для Мекита делом не новым, но в этот раз — впервые! — он боялся за кого-то еще. И этот страх неожиданно оказался сильнее и пронзительней привычного ощущения загнанного зверя.

Преимуществом Кинжала перед многими и многими заключалось в том, что его страх никогда не перерастал в примитивную панику, сковывающую тело и разрушающую способность здраво рассуждать. Напротив, в критические минуты голова начинала работать с удвоенной энергией.

Кинжал, отодвинув до поры на задний план мысли о головокружительной перемене, так внезапно случившейся в его жизни, сосредоточился на задаче выбраться вместе с Юмилой из этой передряги. О да, боги ниспослали ему шанс, но это всего лишь веревка, спущенная провалившемуся в глубокую яму. Выбираться по этой веревке придется самостоятельно.

Сейчас они с Юмилой выглядят хозяевами положения. Взяв в заложники одного из главарей этой огромной банды, ничтожную жизнь которого это отребье почему-то ценит до чрезвычайности, они могут уйти. И все действительно было бы достаточно просто, будь врагов три или пять. Тогда каждому из них можно незаметно заглянуть в глаза и понять, что от него можно ожидать.

У толпы слишком много глаз — во все не заглянешь. Если какому-нибудь самонадеянному взбредет в голову, что камень из его пращи успеет раздробить Мекиту затылок прежде, чем тот перережет глотку дражайшему Званцо… Это будет заблуждение, но Кинжал уже не сможет позлорадствовать над опростоволосившимся.

Толпа растворяет в себе силу и смелость отдельных ее представителей, но может придать решительности трусу. Однако у толпы есть свои недостатки и именно на них рассчитывал Мекит. Если у трех врагов три головы, то толпа монолитна, в ней нет личностей. С толпой следует говорить как с единым организмом, и если ты подчинил себе толпу, значит, подчинил себе каждый комок живой плоти, из которых слеплен этот чудовищный монстр. Если толпа признала свое поражение, значит, ты победил всех.

Трепля, как полагала Юмила, языком, Мекит на самом деле тщательно выбирал слова. Он внушал армии уверенность в собственной неуязвимости и полном контроле над ситуацией, показывал кто здесь победитель и при этом старался никоим образом не оскорбить побежденных. Обещая же оставить Званцо в живых, Кинжал подслащал пилюлю, не выставляя поражение фатальным.

Это сработало. И все же, проходя сквозь расступившийся строй врагов и продолжая безмятежно улыбаться, Мекит чувствовал обильный холодный пот, ручьями лившийся по спине. Он мягко ступал в двух шагах позади Юмилы, следя, чтобы нож ненароком не разрезал кожу на горле Званцо — вид крови мог разъярить толпу, — но и не отодвигая лезвие ни на волос.

Когда лагерь остался позади, Мекит почувствовал, что волосы на его затылке перестали шевелиться. Он глубоко вздохнул, но еще с дюжину минут продолжал идти в полном молчании. Хвала Скорпиону, Юмила тоже не говорила ни слова, благоразумно молчал и Званцо, видимо, прикидывая свои шансы остаться в живых и не собираясь уменьшать их.

Наконец Кинжал вполголоса сказал:

— Постой.

Юмила послушно остановилась и обернула к Мекиту светящееся радостью лицо. Тот понял, что она преждевременно сочла задачу выполненной, нахмурив брови покачал головой и прижал палец к губам. Несколько секунд все стояли неподвижно, затем Кинжал, удовлетворенный услышанной тишиной, махнул рукой вправо наискосок:

— Сворачиваем туда.

— Зачем? — Юмила не была бы женщиной, если бы не задала этого вопроса. — Разве мы идем не на север?

— Сделаем небольшой крюк, — терпеливо ответил Кинжал. — Иногда длинная дорога оказывается намного короче короткой.

В эту ночь случилось уже немало чудес, настало время для очередного: Юмила не стала спорить, лишь покачала головой, недоуменно передернула плечами и пошла в указанном Кинжалом направлении. О том, что этот маневр спас им жизни, никогда не узнала не только она, но и сам Мекит. Он просто предпринимал одну из тех предосторожностей, которые в девяти случаях из десяти оказываются излишними. Зато десятая с лихвой окупает и потерянное время и потраченные силы.