Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

А после этого непременно выпивал рюмку, закуривал и добавлял:

– А может быть, это ей повезло, дурочке влюбленной…

И мы, улыбаясь, смотрели друг на друга и тут же наливали по новой.

Тренировки я сократил до минимума – я делал ежедневную зарядку с растяжками ног и рук, отжимался на кулаках и делал упрощенный вариант ката – нитки с шариками я использовал по-прежнему. То есть теперь я лишь поддерживал форму – не более.

А готовили еду и занимались делами по дому мы строго по очереди, через день.

Но частенько Варюха ловчила. Пользовалась тем, что я любил ее трепетно, до боли в зубах, и не стеснялась пользоваться этим.

Например, так.

Раннее утро. Я просыпаюсь внезапно, потому что рядом что-то не то… Варька лежит с закрытыми глазами, но легонько постанывает. Я присматриваюсь и вижу – веки подрагивают, так любимые мною губы тоже выдают ее притворство.

– Варюша, что случилось? – шепчу я, целуя ее.

– Ой, что-то мне плохо… – слышу шепот в ответ.

– Так! – говорю я вслух. – Сегодня среда, у тебя заседание НСО. И ты должна дежурить по камбузу, то есть готовить борщ и жаркое…

– О-о-о-ой, как мне плохо! – слышу я в ответ. И отвечаю:

– Щас будет хорошо! – визг, мелькание рук и ног (это моя жена сопротивляется), потом шепот: «Толенька, любимый, еще, пожалуйста!»

Минутами пятнадцатью после сексотерапии – я делаю зарядку, Варька сидит в купальнике, подложив под попу ногу и клянчит:

– Толюсик, подежурь за меня сегодня! А я потом отработаю!

– Что мне за это будет? – отжимаясь на руках, сквозь вдохи-выдохи спрашиваю я.

– А хочешь, я тебя после зарядки в душе вымою? А?

– Хочу! – говорю я, – Но тереть меня будешь не мочалкой, а…

– Не хами! – строго говорит она, а у самой губы дрожат от смеха, а в глазах – бесенята.

И мы идем в душ…

Но Варька всегда была очень честной, даже в мелочах – она обязательно «отрабатывала» свои долги по дому – могла на каникулах все дни возиться в квартире, готовить, ходить на рынок и по магазинам…

У нее, как у любимой женщины ее мужа, была одна привилегия. В воскресенье она всегда отдыхала.

Варька была по натуре лежебокой. Нет, она была человеком волевым – могла неделями работать, как заведенная, но коли была возможность… А у нее она была.

Если по графику мне выпадало дежурить по дому в субботу и понедельник, я работал «дежурным по камбузу» два дня подряд, а Рукавишникова (впрочем, давно уже «Монасюк», но иногда я называл ее по-прежнему, и ей это страшно нравилось), так вот Варька позволяла себе в воскресенье расслабиться.

Она нежилась в постели чуть ли не до обеда, потому что я с утра вставал и готовил ей «завтрак в постель». Потом будил ее часов в девять, кормил и давал ей в руки книжку, или включал маленький телевизор, стоявший на полочке прямо напротив изголовья кровати.

И Варька валялась, иногда выходя из спальни: сексуально потягивалась, кося в мою сторону глазом. Высшее удовольствие по воскресеньям – если я, включив воду в ванной, любил ее в постели, а потом относил на руках в наполненную ванну и мыл ее, как ребенка.

Так что она где-то все еще была ребенком… Как, наверное, все женщины.

Кстати, о ребенке…

Не реже раза в месяц в одно из воскресений все вдруг шло кувырком! Это происходило, когда часиков эдак в половине десятого к нам врывалась Юлька.

В воскресенье она никогда предварительно не звонила по телефону!

Тихонько постучав воскресным утром в дверь, которую открывал, естественно, я, она отодвигала меня рукой и походкой пантеры, на цыпочках, подбиралась к двери спальни.

Затем открывала ее и врывалась внутрь.

Слышались визг и крики – это Юлька, сорвав с Варьки одеяло, кричала: «Сколько можно валяться без дела? Вы когда будете ребенка делать, паразиты?», после чего начинался бой подушками, а потом обе, раскрасневшиеся и довольные собой, приходили в кухню, садились за стол и требовали накормить «бедных обессилевших от непосильного труда женщин…»

Ну, я кормил: доставал все самое вкусное, варил свежий кофе или заваривал хороший чай, и они сидели за столом, пили ароматный напиток и болтали…

А потом Юлька заявляла – у меня три билета в театр (кино, концерт заезжей эстрадной знаменитости), так что – чтобы «мы были», встречаемся там-то и во столько-то…

Таким образом, в подобный день ничего уже от нас не зависело – Юлька все брала в свои руки… Мы посмеивались и терпели – кроме нас, ну, и может быть – ребят из «Белых крыльев», у Юльки никого не было. Даже ее родители вскоре уехали из Барнаула в Москву – папу Юли перевели чуть ли не на должность заместителя министра… Впрочем, через некоторое время он и стал замминистра тяжелой промышленности!