Ирина Шевченко - Дочь Хранителя

Я натянула одеяло до подбородка и возмущенно взирала на карда.

— Я это… Поздно вернулся…

— И перепутал спальни?

В таком случае, слава богу, что до постели не добрался.

— Не, я это, поговорить хотел. Только ж тебя не добудишься.

Был один "старый испытанный способ", но хорошо, что Лайс в своем вчерашнем состоянии (судя по отчетливому запаху перегара, состояние было еще то) не додумался снова его ко мне применить. Повторного "ограбления" я бы ему не простила.

— И что за важное дело, по которому нужно вламываться ко мне в комнату среди ночи?

Мужчина озадачено поскреб в затылке.

— Да уже, наверное, никакого.

— Забыл?

— Нет. Передумал.

— Твой огненный орк с назидательным именем предложил отвлечься от семейных дел и заняться делами настоящими? Угадала?

— Угадала.

— Только посмей. Знаешь, что будет, если до Рошана дойдет? А ведь дойдет, я уж постараюсь. Как он там говорил: "Подставишь девочку на Таре — по всему Сопределью распылю"?

Взгляд у окончательно проснувшегося карда, только-только сделавшийся вполне осмысленным, вдруг стал до ужаса удивленным.

— Это где же ты слышала, — начал он, нарочито не спеша, — чтобы Рошан мне так говорил?

— У меня дома, когда вещи собирали, — созналась я. Да уж, язык мой — враг мой. — Ты только не думай, что я подслушивала, ты же знаешь, какая в наших квартирах слышимость.

— Знаю, — кивнул Лайс. — Поэтому-то Рошан и говорил со мной на кассаэл.

— На чем? — не поняла я.

— На кассаэл, — невесть с чего разулыбался он. — Древнем языке кардов и драконов. На том самом языке, на котором сейчас говорю я.

Я с недоверием уставилась на него. А ведь и правда, последние слова были произнесены явно не на каэрро, на котором мы условились общаться по прибытии в империю, и уж точно не на русском, на котором я заговорила спросонья. На всякий случай я покосилась на свои руки — перстенек-автопереводчик Лайс отобрал у меня еще на корабле, чтоб я не отлынивала от уроков. И тем не менее…

— Ты — дочь Кира! — произнес он это так, будто до сегодняшнего дня еще сомневался в этом. — Мы, карды, учим этот язык, подобно тому, как учатся говорить представители всех рас. Драконы с ним рождаются. Ты — дракон!

Ура.

— Ты и прочие языки усваиваешь с поразительной легкостью, — продолжал кард. — Я в жизни не сталкивался с подобной скоростью обучения.

Угу. Как в том анекдоте про летающих крокодилов: вас бы так… учили. Сам-то, между прочим, сколько языков знает?

— Смотря, в каком Мире.

Я сделала вид, что не заметила того, что разгоряченный очередным открытием маг снова влез ко мне в мозги, но "закрылась".

— На Таре, — продолжал, так ничего и не понявший мужчина, — кроме двух основных, знаю еще гномий, три орочьих диалекта и наречье тэвков. Но я-то — лингвист.

— Стоп, — я выставила обе руки ладонями вперед. Одеяло естественно упало на колени, но я не дернулась: каэтарская мода — ночнушка под горло. — Ты же этот, как его, — инженер конструктор орбитальных станций?

— Вообще-то, конструктор оптического оборудования для орбитальных станций, — исправил меня кард.

— Один хрен! Лингвист-то тут каким боком?

— Ну, понимаешь, я же кард.

— Не понимаю, — призналась я. — Ты говоришь это "я — кард", словно это объясняет все на свете.

— В данном случае — объясняет, — буркнул Эн-Ферро, как мне показалось, немного раздраженно. — Понимаешь ли, Галчонок, мы, карды, просто сдвинутые на почве науки. Технические разработки, космические программы, фармакология. Ну и наш конек — генетика. Вся эта возня с диплоидным набором хромосом, цепочками ДНК и наследственными данными, Разделение мало чему нас научило. Эксперименты по вмешательству в геном проводятся до сих пор, и единственно предпринятая предосторожность — все изменения затрагивают один конкретный индивидуум и не передаются потомству. Наши ученые научились править наследственность в период внутриутробного развития, чтобы "улучшить" данные подрастающего поколения.

— Зачем? — ужаснулась я.

— Да за тем, чтоб сэкономить на процессе образования, получая с пеленок готового специалиста. Знаешь, как мы готовимся к рождению детей? О, карды самые заботливые в Сопредельи родители! Только решившись завести ребенка, они приходят в центр генной медицины, где по каталогу выбирают будущему наследнику подходящие наклонности. Это называется ген-координатор.

— Твои родители хотели, чтоб ты стал переводчиком?

— Политиком, — скривился Лайс. — Мой отец возглавлял Совет Народа на Свайле, хотел воспитать себе достойного приемника. Языки, мнемоника. Я должен был стать послом, наверное.