Ирина Шевченко - Дочь Хранителя

— И она, естественно, тут же резко воспылала к нему страстью! — все же не смогла удержаться я от сарказма.

— Не резко!

Когда Иоллар вот так обиженно поджимает губы, то выглядит, чуть ли не моложе восемнадцатилетнего Сэла Кантэ — как есть мальчишка!

— Она его потом полюбила. Через пять лет. Да, и не надо делать такие глаза — пять лет! Целых пять лет она прожила в его замке, и он даже пальцем к ней не прикоснулся, хотя как законный супруг имел на это все права. Он все это время доказывал ей свою любовь и искренность. И доказал — она поверила, и сама пришла к нему. Мужчины моего рода умеют любить и умеют ждать!

Пафосно, но вроде бы искренне. Теперь понятно, почему он предпочитает орочье имя Т'арэ эльфийскому Ваол. Куда возвышенней и романтичней звучит: "Мужчины моего рода умеют ждать и любить!", чем: "Мужчины моего рода тянут в постель кого попало!".

— Значит, твоя бабушка тоже умерла?

— Да, — кивнул парень, — два года назад. Она прожила намного меньше, чем обычные эльфы в моем Мире, даже ее родители до сих пор живы, представляешь, а она умерла. Тогда-то в первый раз и заговорили о разделенном сердце. Это ведь не какой-то специальный ритуал — все случается само собой, когда двое любят друг друга настолько, что не могут друг без друга жить.

— Подожди, — заметила я несоответствие в его рассказе, — а разве они не должны были умереть в один день? В моем Мире хоть и нет такого понятия, но само подобное явление описано в литературе, в легендах там разных, в балладах, так вот в них влюбленные умирали обязательно в один день, а то и в один час.

Я не пыталась опровергнуть его слова, не насмешничала над великим взаимным чувством его предков — просто поинтересовалась. Поэтому и он ответил мне без раздражения и очень серьезно:

— Один из разделивших сердце может остаться жить еще какое-то время, если у него есть очень важное незаконченное дело.

— А какое дело было у твоего деда?

Эльф посмотрел на меня так печально, что мне даже померещились слезы в его глазах:

— Он ждал. Меня. Я был тогда далеко, в другом Мире с Лайсом. А когда дождался и передал все, что хотел…

Понятно.

Теперь понятно, что имел в виду Эн-Ферро, говоря, что слова "разделенное сердце" могут объяснить причину смерти моего отца. Если он действительно любил ее так сильно, что разделил с ней свое сердце и свою жизнь, то это, действительно, могло стать причиной. Но как же тогда незаконченное дело? Разве я не была для своего отца этим делом? Или пристроив меня "в хорошие руки", он посчитал это дело выполненным? Неужели я не стоила того, чтобы ради меня жить, быть со мной рядом, растить, воспитывать? Неужели я так мало для него значила?

— Эй, что случилось? Ты что, плачешь?

— Нет, просто в глаз что-то попало, — я поспешно смахнула с ресниц слезы, но голос меня все-таки выдал.

— А ну-ка стой, — схватил меня за руку эльф. — Что произошло? Только не говори, что тебя так растрогала история моей семьи — ты ведь первая этот разговор завела, и явно неспроста.

— Тебе какое дело? — огрызнулась я, вырывая руку.

— Никакого, — пожал плечами он. — Только когда ты в таком состоянии, я с тобой заниматься не стану.

— Я в порядке, — всхлипнула я. — Сейчас буду в порядке.

Нужно успокоиться и перестать, в конце концов, себя жалеть. Если мой отец посчитал меня такой незначительной и ненужной, значит, у него были на это причины — он ведь был не кем-нибудь, а драконом, великим и мудрым Хранителем Врат, и ему лучше было знать чего я стою.

От этих мыслей я разрыдалась еще сильней.

— Гал, — вконец оторопел Иоллар, — ну не надо. Терпеть не могу, когда при мне женщины плачут. Ну успокойся, пожалуйста.

За слезами и всхлипываниями я не сразу заметила, что он прижал меня к себе и теперь растерянно гладит по волосам, бормоча какие-то бессвязные утешения.

— Ну что у тебя случилось? Расскажи, может и самой легче станет. Неужели я такой дурак бесчувственный, и ничего не пойму?

Не такой уж он и дурак. Не такой уж, как оказалось, бесчувственный. Только вот рассказать ему ничего не могу — нельзя. Был бы здесь Лайс!

И стоило только подумать, какая я сейчас несчастная и одинокая, что даже поговорить не с кем, как слезы хлынули с новой силой.

— Гал, ну Гал, пожалуйста, — казалось еще чуть-чуть и эльф сам заплачет из солидарности.

А собственно, почему бы и не выговориться? Ведь не обязательно рассказывать ему, кем были мои родители. Главное, что они были. А теперь их нет.