Ольга Онойко - Люди Весны

Он обвёл взглядом цанийцев. Щёки торговца мелко тряслись. Святоша–адвокат смотрел вороном. Лесстириан побледнел как полотно, но оставался спокоен.

— Согласно законам Цветения, — продолжил Арга, — те, кто покупает супруг и наложниц, а также те, кто женит детей против их воли, должны быть казнены как насильники. Если этот закон вступит в силу, Цания опустеет. Святейшая Каудрай приняла во внимание ваши обычаи. По её слову священники смогут проводить обряд примирения преступника с жертвой. Разумеется, если пострадавшие испросят о таком обряде.

Тяжёлый вздох вырвался из груди Лесстириана.

— Это решение далось Святейшей дорогой ценой, — прибавил Арга. — Слишком велико отвращение, которое весенние испытывают при мысли о насилии. Были те, кто назвал это богохульством.

Шум позади не стихал. Казалось, он давит на стены шатра, вминая их внутрь.

— Мы лишь посланники, — бесцветно сказал Лесстириан. — Мы не можем принимать решения. Это право остаётся за отцами города и Коллегией.

— Так передай им слово Людей Весны. Пусть задумаются о том, что ждёт Цанию, если её возьмут силой оружия.

Лесстириан стиснул пальцы так, что металл колец глубоко впился в плоть.

— Это бесчеловечно. Перед Джандилаком Судией вы неправы.

— Ты слышал.

Маг поднял руку и прижал перстни к виску.

— Мои родители прожили жизнь в согласии, — проговорил он с болью. — Их поженили в детстве… Почему, инн Арга? Какую выгоду получат весенние, навязав миру свои законы?

— Законы Цветения.

Глаза Лесстириана беспокойно заметались. Арга позволил себе оглянуться. Лицо Фраги оставалось непроницаемым. Лакенай помрачнела. Сарита выглядела довольной. Луяны жаждали битвы. Кто–то молился, кто–то смотрел с насмешкой…

Эрлиак встал.

— Это не вопрос выгоды, посол, — сказал он так, чтобы слышали все. — Боги не думают о выгоде и не делают уступок. Нас ведут вера и долг, ибо Фадарай одарила нас так щедро. Мы сражаемся во имя весны.

Шум начал раздражать Аргу.

«Эрлиак добился своего, — понял он. — Перед нами был просто ещё один город на пути к Элевирсе. Теперь перед нами гнездо богохульников. Им нельзя оказывать милости».

Лесстириан закрыл глаза. Плечи его опустились.

Эрлиак улыбался.

Арге бросилось вдруг в глаза, насколько безмятежно–мирный вид был у прелата в полном убранстве. Венок из свежих цветов, гирлянда на обнажённой груди, разноцветные войлочные косички до самых бёдер… Человек в белых одеждах требовал крови. «Чего он хочет? — подумал вдруг Арга. — Чего он хочет на самом деле ?..»

— Я, Даян Фрага, подтверждаю сказанное.

Фрага не повышал голоса, но шум стих мгновенно.

Арга сжал зубы. Он чувствовал, что отец хотел бы возразить. Фрагу не задело невольное оскорбление и не увлекла проповедь. Но он был плоть от плоти своего народа — и слышал волю народа.

Лесстириан выпрямился.

— Я слышал слово весенних и понял его. Я передам его людям Цании.

— Я, Фрага, даю вам ещё два дня на размышления. После этого всё будет в руках судьбы.

Маг коротко поклонился, развернулся и зашагал к своей лошади.

Арга сидел на берегу реки и смотрел, как колышутся тёмные водоросли. Мальки резвились на тёплом мелководье. Подобрав камень, Арга кинул его в воду, распугав рыбёшек.

Подошла Лакенай. За ней рысила Тия, выпрашивая угощение.

— Тия, не пихай меня, у меня ничего нет!

Арга пошарил у пояса и передал Лакенай сумку с остатками сушёной рыбы. Волкобыла радостно заржала и встала на дыбы. Лакенай рассмеялась.

Сатри и Ладри подняли головы. Коневолки рыбачили ниже по течению, в зубах у Ладри бился здоровенный окунь. Немного подумав, Ладри сожрал его сам. На все ухаживания братьев Тия отвечала только укусами и пинками.

Лакенай села рядом с Аргой.

— Выглядишь злым, — сказала она.

— Пришлось устроить разнос командирам наёмников. А я говорил Фраге, что наёмники не нужны.

— Ты и про Воспринятых это говорил. Что случилось?

— Мрак их разберёт, сырой воды напились, что ли. Пол–отряда не вылезает из отхожего места. Запашок стоит… О чём только думают эти люди? Они ведь знают о своих слабостях.

— Людям не нравится думать о своих слабостях. Тем более — рядом с теми, у кого этих слабостей нет. Они пытаются держаться вровень с нами.

— Поэтому я и считаю, что они не нужны. Здесь.

Помолчав, Лакенай обняла его за шею. Арга склонился к ней и коснулся щекой её виска.

— Премудрая, Золотая Лакенай, — вздохнул он.