Владимир Поселягин - Война миров

— Пусть с наступлением темноты раз в десять минут отбивает ключом тройку. Радист знает как. Я по этому сигналу их и найду.

— Хорошо. Не обманешь насчёт ноги-то?

— А зачем мне это?

— Ну смотри.

Майора попытались увести, но тут я стоял на своём. Пришлось проверить, как с ним поступят. Даже к генералу пробиться. Так что пять суток домашнего ареста это ещё немного. Ко мне чуть позже прибегал молоденький солдат, так же с эмблемами летунов и на словах передал, что товарищ майор всё сделал. Не смотря на то, что он находился под домашним арестом, через своих подчинённых он связался с братом и передал тому всё что нужно. Тут, правда, брат начал крутить, видно думал, что над ним так издеваются, но ничего, уговорили. В полку, за которым тот числился ему даже дали несколько дней отпуску. В общем как вернется, так и закроют.

К обеду обстановка на линии наступления фронта прояснилась, стала более конкретной. Колечко действительно практически замкнулось, хотя через коридор, который не успели закрыть сразу, некоторые тыловые подразделения корпуса успели проскочить, им отдали приказ прорываться к своим, но сейчас этот коридор стремительно ликвидируют. Малиновский туда один из своих резервов послал. По другим направлениям пока шло всё более-менее. Правда начались трудности с подвозом боеприпасов и постоянными атаками немцев. Мы конечно часть их резервов, что стояли в этих местах разбили, но другие были на подходе, так что приходилось маневрировать, вступать в бой, всё это сказывалось на темпах наступления. Однако при этом пленных уже было взято порядка двадцати тысяч человек. Из них две трети на тех позициях, где я усыпил немцев.

Немцы сопротивлялись как могли. Чтобы сбить темпы наступления они отчаянно кидали под катки советских танков все ближайшие подразделения, лишь бы задержать. Люфтваффе тоже не сидело без дела. В небо вспыхивали очень жаркие воздушные бои. Я за те три часа, что находился у штаба, видел три таких, и это только у нас. Изредка до меня долетала разнообразная информация. Удалось узнать, что бомберы немцев прорвались-таки к одной из переправ и разбомбили понтонный мост. Сейчас пытаются подвезти новый, но уже с подвозом боепитания, продовольствия и топлива начались проблемы. На этом участке это была единственная дорога, по которой можно снабжать одну из наступающих армий. Сапёры обещали вернуть мост встрой через пару часов, но эти пара часов передовым подразделениям тоже были нужны.

Штаб работал, уже подали два эшелона, чтобы вывозить пленных, первые колонны подходили к железнодорожной станции, так что решали насчёт количества отправляемых, а так же куда. Тут со Ставкой совет держали.

— Товарищ Брайт, — потрясли меня за плечо.

— Что уже одежду принесли? — зевая, вышел я из послеобеденной дрёмы и осмотрелся.

В беседке я сидел в одних трусах и майке, закутавшись в одеяло, пока ещё было не так и тепло. Да что тепло кое-где в лесу ещё снег лежал. Моя одежда после драки и купания перешла в такое состояние, что носить её стало фактически невозможным. Ординарец генерала обещал всё исправить и отнёс костюм вместе с помятой шляпой к прачкам. Вот я и решил что всё готово, его уже должны были привести в порядок, отремонтировать, постирать и, просушив, погладить. Мне и обед приносили сюда в котелках. Очень сытно, мне понравилось.

— Пока нет. Товарищ генерал вас просит подойти. Очень срочно.

— Раз надо, значит подойдём.

Продолжая кутаться в одеяло, я направился за адъютантом генерала, это был он, шаркая подошвой тапок, которые мне выдали вместо моих лакированных ботинок, их тоже должны привести в порядок. Тот провёл меня в здание штаба, а потом и в кабинет Малиновского. Сам генерал находился тут же, встав по стойке смирно, он разговаривал с кем-то по телефону.

— … будет выполнено, товарищ Сталин, я согласен, темпы наступления нужно сбавить и провести рокировку подразделений, — мельком посмотрев на меня, Малиновский добавил. — Товарищ Брайт, прибыл товарищ Сталин… Хорошо… С вами хочет поговорить, товарищ Сталин.

Взяв протянутую трубку, я прочистил горло, что-то внезапно запершило, и спокойно сказал:

— Брайт у аппарата.

— Товарищ Брайт, — расслышал я такой знакомый голос с едва уловимым кавказским акцентом, хотя треск на линии заметно мешал нормально слышать голос Сталина, но я знал точно, это он. — Думаю нам нужно встретиться. Мне передали все материалы по вам, всё что удалось найти. Вы очень интересный человек. Надеюсь, то недопонимание что сложилось у вас с органами госбезопасности, не будет мешать нашему сотрудничеству. Ожидаю вас сегодня в одиннадцать часов вечера.