Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый [СИ]

Тогда — зачем? Зачем меня подвергать риску, жертвовать своим человеком на этаже, устраивать пальбу в муниципальном здании? Страшно подумать, что было бы, если какая-нибудь пуля-дура попала в больного или медсестричку, тут уже не откупишься, тут пресса такой вой поднимет, мне ли этого не знать.

Какой в этом смысл? Ведь в первую очередь крайним-то становится он сам? Ему сразу скажут -

— Э, брат Азов, совсем ты мух не ловишь.

И это хорошо, если еще такими словами, а ведь может быть и куда хуже, ясам видел, на что способен обитатель полутемного кабинета на самом верху этой башни. Что за мазохизм такой моральный? Или это тоже конкурс, вроде «Кто лучше других себя поставит в дурацкое положение»?

При этом я точно знаю — нет тут непрофессионализма, про профнепригодность Азова можно даже не думать. Не удержался бы он столько времени на своем месте, будь он пустышкой, не то тут место, и не то у него окружение. Дилетанта, не умеющего просчитывать свои ходы на пять позиций вперед, здесь сожрали бы моментально, не оставив от него даже косточек и пары пуговиц с надписью «for gentleman».

Но тогда — зачем это все?

Я хоть сколько-то внятного ответа не нашел, как ни думал. Может — данных мне не хватало, может — полного видения всей картины, я же все могу оценивать только со своей колокольни, а у нее не такой уж и большой угол обзора. Так, кусочек двора и уголок ворот, вот и все. А может — и понимания личности Азова. Одно мне было ясно — что бы там ни было на самом деле, мое участие в конкретно этой постановке подошло к концу, дальнейшее происходит без меня. И слава Богу.

Плохо только, что вряд ли это мероприятие было последним. Несомненно, Азов это устроил с какой-то своей целью, и ей почти наверняка является упрочение своих позиций в «Радеоне» в целом, и в глазах Старика — непосредственно, тут все к одному сводится. Следовательно, стоит ожидать ответных акций со стороны Валяева и Зимина, и как бы мне снова не получить место статиста, а то и роль второго плана в уже их постановках. Не хотелось бы.

Но все равно — странный какой-то способ забраться на ступеньку повыше. Проиграй, чтобы победить? Нет, мне их не понять.

Да и не надо мне этого делать, с другой-то стороны. У больших людей — большие игры и большие планы, а у меня — свои тихие радости. После того, как помыкаешься в снежно-морозной ночи в кирзачах на голое тело и посидишь в развалинах какого-то сарая, прикидывая — доживешь ты до рассвета или замерзнешь здесь нафиг, то как-то очень начинаешь ценить те вещи, которые делают жизнь комфортной. Впрочем, эта мысль посещала меня и раньше не раз, после некоторых командировок. Просто человек — он такая сволочь, которая сначала ценит то, что есть, но ровно до той поры, пока к этому не привыкает, и не начинает считать, что оно так и должно быть всегда. А потом его жизнь выписывает очередную «мертвую петлю», лишая этих привычных вещей и делая существование дискомфортным. И тогда человек начинает биться головой о стену, а после прикладывать массу усилий, чтобы вернуть потерянное. Он преодолевает и мучается, наконец-то получает утерянное — и через короткий отрезок времени снова перестает это ценить. И добро еще, если речь идет о вещах, у них нет памяти и есть цена. Но иногда подобное переносится на людей, и тут все может быть куда печальней, ведь люди — не вещи, и у каждого есть определенный порог душевной твердости и точка невозврата отношений.

Так вот — к чему я это? А, да.

Я набрал номер Вики, и, выслушав привычное «Проснулся? Покушал? Не болит бок? Не врешь? Нет, серьезно? Таблетку выпил? Еще раз спрашиваю — не болит бок? Температуры нет?» быстро протараторил -

— Я весел и бодр, я готов к свершениям, и в понедельник собираюсь в редакцию.

— Нечего тебе тут пока делать — Вика посопела в трубку — Отлежись.

— Скучно — протянул я, ожидая нужных слов — Я животное общественное, мне социум нужен.

— Ремня тебе надо — предположила она — Вот выпишу маму в Москву — узнаешь, почем фунт лиха, общественное животное.

— Выпиши — не стал спорить я — Тетя Света — чудо что за человек. Будет хоть с кем поговорить.

Этим меня было не напугать. Я давно уже смекнул, что Вика смылась в Москву не только за карьерой, но и подальше от мамы.

— Общения надо? — Вика помолчала и наконец произнесла нужную фразу — Тогда иди в свою игру, там тебе всего будет в достатке. Только ненадолго.

Вот и славно. Нет, я мог бы и не звонить, и проводить эту несложную комбинацию, но!