Владимир Поселягин - Путь домой.

За эти недели я высох до состояния скелета, половина волос выпала, кожа обтянула голову, показывая череп, губы потрескались, однако я пёр вперёд как танк. Я конечно старался особо не показываться на глаза людям, не всегда получалось и те шарахались от меня, но всё равно шёл вперёд и только вперёд, километр за километром сокращая расстояние… И не успел.

Я не успел, на сутки, но всё же не успел. Подобравшись к тропе выхода из долины, я узнал себя и детей, мы выезжали из долины, а за нами бежала коза. Все, так как и было. Я в течение часа наблюдал слезящимися глазами за собой и детьми, кусая сжатый кулак. Последний зуб выпал неделю назад, так что я даже укусить себя не мог, так щипал дёснами, отстранённо думая о другом. Глаза слезились не от слёз, не было их у меня, выплакал уже, а по другой причине. Я стремительно терял зрение, всё было мутным. Однако различать предметы ещё мог и уверенно опознал в людях на тропе себя и своих родных детей. Они ещё были маленькими, не такими как я их оставил на космической станции. Там они подросли и вели себя куда увереннее.

Когда тропа очистилась, устало загребая ногами землю, я вернулся к коню фермера, тот до сих пор устало поводил боками, тяжело дыша, я и его загнал и, взяв поводья, направился к тропе. Пройдя в долину, я дошёл до всё ещё дымившихся кое-где развалин дома и опустился на колени перед могилой жён, безошибочно найдя её. Губы у меня тряслись от моральных терзаний, голос был надтреснут, но я всё равно сказал, скорее даже выдавил из себя:

— Простите меня девочки, я виноват, что не спас вас. У меня был единственный шанс, и я его упустил… Простите меня ещё раз мои дорогие… — я ещё долго что-то бормотал, не оправдывая себя, знал, что виноват. Наконец выговорившись, я потянулся и положил ладонь на рукоятку револьвера.

Достав из кобуры револьвер, я прижал его к виску, и чуть помедлив, опустил. Нет, мне не жаль было себя, я действительно собирался вернуться на станцию к детям и отправиться дальше, домой, благо «Вариаторы» у меня теперь были, но индейцы что скоро придут в эту долину, могут найти это тело. Всё же нужно оставить им всё, что у меня было. Я снял с коня всё вооружение и припасы, сложил их отдельной кучей. Прислонив к ним винтовки, сверху бросил ремень с пустой кобурой. Вернувшись к могиле, я снова прижал ствол к виску и спустил курок, уже через секунду я открыл глаза в своём теле, наблюдая за поднимающейся крышкой медицинской капсулы.

— Да-а, — услышал я голос искина. — А нельзя было себя вести в теле женщины менее жёстко и беспредельно, как ты любишь говорить? По-другому, менее конфликтно и более продумано?

— Уже нет, это стало моей натурой, — хмуро бросил я, принимая от медицинского дроида комбез и облачаясь в него. — Тут стояла задача как можно быстрее добраться до долины и спасти жён, остальное не важно.

— Надеюсь, ты понимаешь, что причина в провале операции по спасению, это твои действия, не имеющие просто никакой логики?

— Теперь понимаю, а тогда казалось, что я всё делаю правильно и логично. В принципе и сейчас так считаю. Минимум времени, максимум приложенных сил для спасения, не считаясь ни с чем. В чём я был не прав?… Дети где, я их два месяца не видел? Соскучился.

— В игровой, время обеденное. Предупредить их о вашем появлении?

— Пусть сюрпризом будет… Кстати, сколько вариантов было, что я благополучно доберусь до долины и помогу жёнам?

— Три из сорока семи тысяч.

— А?… — удивился я.

— Это максимальное количество вариантов с благополучным исходом на одно тело, поэтому и пал выбор на него, — ответил искин, после чего секунду помолчав, поинтересовался. — Почему ты не остался в том теле, мог прожить там ещё несколько лет?

— Ты издеваешься?! — возмутился я. — Да я дождаться не мог, когда обратно переберусь, поэтому и медлить не стал, и помогать себе тому мстить тоже, знаю, что он хорошо справился. Я лично местью доволен. Даже считаю, что уничтожение одного города мало для моей мести, всю Америку нужно было уничтожить. Жаль, боеприпасов для этого не было. Так, на небольшой конфликт имеется… Крупномасштабный.

— Злой ты.

— Это не я, это жизнь такая… Идём, сперва с детьми пообщаюсь, отойдя душой, а то за этой скачкой как-то зачерствел ею, дети помогут я знаю, а потом и поговорим. Дашь мне немного прийти в себя? Не выгонишь со станции?

— Медицинская капсула всегда в твоём распоряжении, можно подтереть некоторые воспоминания.

— Нет, — подумав ответил я. — Я хочу помнить всё что творил во время того рейда. Заслужил. Жён не спас, поэтому заслужил.