Алексей Штейн - Ландскнехт. Победителей не судят

Повернулся я, и решил идти заказывать в столовке чего-то пожрать, пока торги идут. Чего-то расхотелось смотреть, как этих покупать будут. Хотя, на невольничий рынок зайти потом надо будет - может, там тоже девок каких симпатичных продают? Я бы взял... дайте две... Уйти однако не успел, опять зацепился ухом за Феофана:

- ...Вона, смотри, точно тебе говорю, кумэ, Фрол долго торговаться н станет, он хоть Торуса и уважал, тот его от суда спас, не ставши врать, что нашел тогда именно в лодках припрятанное, а что выкинуто - доказать не выйдет... а, все одно, столько денег он не спустит на это. Даром, что торусовы-то приятели ему пошли в компанию - все одно он много не положит. Сотни три от силы даст, не больше, уважение оно конечно тоже, а все ж денежка счет любит...

- А кто ж ему тогда перебивает? Смотри, вон тот, толстый. И не торгуется никто...

- А он бы и сам не торговался, сам посуди. Кто тут приезжий, тот такой дом не купит - на что оно ему хлопот лишних? Ведь и не продашь толком, пока срок их рабства не выйдет, только вместе с ними, а оно кому такое надо?

- Да, то верно...

- Отож. А наши-то в городе, даже если кто и на Торуса зло держал - все ж на такую подлость, чтоб семью его в рабы купить - не пойдет. Оно, конечно, молва не грязь, да прилипает хуже смолы, сам знаешь.

- То так - вздохнул Распутин - в купеческом деле имя честное беречь надо, молва летит впереди купца, и следом стелется на сто верст. Безмен потом найдут, а память нехорошая останется...

- Так вот-то. Кабы так - то никто бы их и не купил. Кто-то в Управе Торусу благоволил - цена-то и вовсе немалая, чтоб не соблазнился никто дешевизной. На такой цене торг бы кончился, а они с нее начали. Так бы никто и не купил, ушел бы дом городу, а семья в городские рабы. Тоже не мед, пошли бы все прачками работать на Мытнинскую, но все же. Через три года пусть и без гроша, да снова вольные люди.

- Так чего ж Фрол торгуется?

- А ты ж сам видишь - вон тот, толстый, их купить хочет... Я уж и не знаю, откуда он такой, впервые его у нас вижу...

- А он из Элбе - это снова мерзкий старец подошел. Вид у него противный, не знаю уж поему, но не нравится он мне. Однако его тут уважают. Потому надо прислушаться, чего он скажет - Он у нас обосноваться недавно решил. Только дом у него уже есть, вместе со складами на Восточном мысу, у наследников Пима Кривого купил. А это он по другой части. Девчонки ему нравятся. Молоденькие. Он, говорят, иначе как с такими, которые совсем молоденькие, и не может. Оттого и скупает их при первой возможности, все лишние деньги на то изводит, хотя в делах и прижимист весьма. Потом даже вольную чаще всего дает... годика через полтора. Так-то. Молва, как вы, господа, тут рассуждаете, впереди летит, и следом тащится. - завершает свою речь старикан, и, мерзко хихикнув, отчаливает в толпу.

- Да уж... - неопределенно выдохнул Распутин.

- Вот жеж ... да-с - насилу сдержался Феофан - все ж ругаться прилюдно в таких местах не положено, могут и оштрафовать. Только рукой махнул, в такт непроизнесенным словам. - Ну, дело-то конечно плохое. Фрол, больше чем обещал, наверняка торговаться не станет, он такой. А, похоже, уже близко - смотри, как мытари-то мнутся...

И то верно, кучкующиеся вокруг степенного купца, помянутого Фрола, приятели покойного таможенника и впрямь нервничали, морды раскраснелись и явно выражают досаду. Посмотрел я и на оппонента Фрола - симпатичный такой дядька. Ну и не особо толстый, и мордочка такая, веселая. Денни Де Вито напоминает чем-то - такой добродушный и веселый эпикуреец. И глаза добрые. Настоящий педофил, каким он должен быть, эталонный - любит детей во всех смыслах слова и позициях. Глазки аж горят, как на девок смотрит. А на мамашу, поди, и внимания не обращает. Ну, а чего. Законы здешние не запрещают и вовсе, а когда у человека есть какое-то увлечение в жизни - это всегда хорошо...

- Как бы Мора-то не удавилась с горя, коли он её дочек-то... - вздыхает Распутин - С нее ж станется. Смотри, вона аж дрожит вся...

- Так это... как бы она, пожалуй, купца тогда не удавила - я ж так думаю, как он не боится то? - говорю я, и вижу, по реакции, что ляпнул глупость, отработанно ставлю защиту - Я сам севера, у нас так принято всяко, мож у вас и иначе...

- Ха. Знамо, иначе - отвечает Феофан, дико кося глазом - словно хамелеон, наблюдая и меня, и торг одновременно - Она так ни за что не сделает - ибо тогда ее саму и дочек... Лучше вслух и не говорить. Коли раб на хозяина руку поднял... Там, возле Рыночной, господин офицер, может видемши - там виселица стоит, и колеса... ржавые уже, редко пользуют, и Пыточная Палата уже давно считай пустует, однако, временами... да-с, не надо в слух и думать про такое... Да уж, Море не позавидуешь. Дочки что - молодые еще, стерпится, да и не особо и убудет, а вот она убиться может... Дочки им с мужем были как солнце из-за тучи, все на них клали, и мужа она любила - а тут вишь как - сначала он помер, потом такое, да еще и этот вот... Вона как смотрит, как кошак на сало!