Алексей Штейн - Ландскнехт. Победителей не судят

- Хороший, да-с! А все одно - дорогой...

***

Ближе под вечер, вызвал я смской Бельмондо, велев ему прихватить мои вещи. Пора перебираться, зря, что ли, деньги плочены. Прикатил он, съездили в казармы милиции, там я засвидетельствовал выполнение пункта контракта, потом в гостиницу, забрать барахло. С сожалением посмотрел на гостиничную девку, что уже дважды скрашивала мне одиночество - ну, страшненькая, и в койке как бревно - ну и что? Оно вот тебе надо было? С некоторой грустью расплатился с хозяином - как-то я тут и прижился, опять же - баня на территории, и кормежка неплохая... Поехали, тут я и спохватился. И давай орать на Бельмондо - собаку-то забыли! Приехали к нему, эта сволочь мохнатая, меня завидев, давай скакать, на грудь бросаться, лапами обнимает. Радуется. Даром что морда страшная, а ведь добрый, и искренне мне радуется. Затащил его в бричку, от умиления и выпитого до того портвейна с пивом даже расщедрился, и велел Полю вычесть из аренды то, что на кормежку собаки ушло. Я сегодня добрый, жаль, никого расстрелять не получится. Расстрелы очень поднимают настроение. Поль правда, уже освоившийся в городе, сказал, что недалеко от того места, где я имел глупость прикупить дом (сама покупка вызвала у него аж прямо некоторое благоговение - сумму я ему сдуру озвучил), имеется невеликая свалка-помойка местного значения. И там завсегда полно чаек, и он разок возил пьяненького господина в мундире отставного моряка, тот по этим чайкам прямо с борта брички лупил из пары бульдогов, очень азартно и мимо. Но местные, благо дело было почти днем, вовсе не протестовали - не только потому, что морячок был пьян и вооружен, но и потому, что чайки всем надоели. Чайки в приморском городе - это те же голуби, только гадят больше, орут громче и наглые не в меру - и никакой романтики. Вспомнился сразу тот тренировочный револьвер - надо купить будет, для такого дела. Издревле, говорят, для расстрелов лучше всего мелкокалиберные наганы подходили.

Ну, вот и приехали. Что имеем? Дом на участке, забор 'как бы есть'. Такое впечатление, что заросший тут был склон, ежевикой и шиповником, вот его и вычистили, оставив по границе участка полосу растительности метра в полтора. Там, дальше, видать какое-то подобие огорода, даже, вроде, саженцы какие-то торчат, плодовые наверно. Но так, несерьезно. А сам дом мне понравился. Даже не дом, а эдакий жилой комплекс. Так часто в Сибири старые дома строили - вот ворота, за ними двор, местами и крытый, и образован он самим домом и всякими сараями. Только там оно деревянное - а тут кирпич и камень. И впрямь солидно. Хотя и небольшой домик и пристройки. Бюджетно, одноэтажно. Но - в бюджете по высшей марке. И крыто медью (а смешно тут - цветняк едва ли не дешевле хорошей стали), и на окошках решетки кованые, пусть окошки и небольшие. Ворота добротные, доски толстые, похоже, дуб, дорожка до ворот отсыпана крупным песком, и плитки известняка набросаны - не мостовая, конечно, но аккуратно.

Открыл ворота, благо незапертые, соображают, хоть и бабы. Они-то домой заранее отправились - ошейники им перековали, новые данные выбив (за мой счет, между прочим, по гривеннику, жлобье муниципальное!), да и отпустили домой. Надеюсь, к моему приходу подготовились... Точно, встречают. Стоит мать, с совершенно отрешенным лицом, девочки малость испуганные - не иначе маманя наконец-то просветила, что их ожидает. Все равно по-детски смело смотрят, не соображают еще толком, не верят. Махнул было Полю - да тот ответил, мол, двор тесный, не развернуть там бричку, а задом пятить и вовсе сложно. Ладно, не так много и барахла. Велел Бельмондо, чтоб сгрузил все в сарай - у него лежало, и тут полежит, ранец армейский с вещами и сидор из гостиницы что взял, сам прихватил - это в дом. Вытащил с транспорта собакена, вошел на двор. Девчонки ойкнули, младшая за старшую спряталась - вид у собакена зверский, тем более он не чёсан давно, а в новом месте незнакомом очччень серьезную морду делает, деловито принюхиваясь. Хорошо хоть, гадить приучен за пределами обитаемого пространства, только что ворота снаружи еще на подходе обосцал. Псина подошел, мельком обнюхал перепуганных мать и дочек, вильнул пару раз хвостом, да и улегся рядом с невысоким крылечком-ступеньками, словно так тут всегда и лежал. Вот ведь, погоды дождливые, а тут хоть двор також плитняком каким-то выложен, но все ж не брусчатка какая, грязи собака в дом натащит, его ж лапы мыть не приучишь... прибирайся потом за ним. Стоп, чего это я! У меня ж теперь рабы есть. Раб - от слова работать - вот пусть и работают.