Артем Луниш - Близнецы

— Очень уж только неудачно вы момент выбираете. Невовремя.

— Во время никогда не будет, — серьезно сказал Гипнос.

— О господи, — сказал Артем.

Облицованный холодным кафелем вокзальный зал был пуст. Круглые часы, висящие под самым потолком, показывали половину пятого утра. Из трех касс работала только одна, да и в ней сидел седенький бородатый дедушка, никак не совпадающий с привычным образом кассирши, — один взрослый и два детских до Петрозаводска, — отыскав на расписании самый далекий город, куда ходили электрички, сказал Артем.

— Сейчас, молодой человек, — дед затыкал прямым напряженным пальцем (только одним) в клавиатуру, — на сколько?

— В смысле? — Артем почему-то подумал о деньгах.

— На какое время.

— На ближайшее.

— Ближайшее в 5.40 будет. С вас сто шестьдесят два рубля, пятьдесят копеек. А ведь еще недавно билет по тридцать рублей был, между прочим.

— Да-да, конечно, — кисло улыбнулся Артем.

Он уже запихивал билеты в бумажник, как вдруг в пустом зале загремело звонкое «Эй!». Артем обернулся — к ним бежала, бросив прилавок и кассу, рыжая девушка. Артем чертыхнулся. Ну, не бежать же от нее было.

— Что вам? — недружелюбно спросил он, но она и внимания не обратила.

— Куда вы пропали? — она перевела дух; грудь под белой футболкой высоко вздымалась и глаза Артема поневоле скашивались вниз. «И всего-то месяц без секса», — с неудовольствием подумал он и усилием воли перевел взгляд на лицо их преследовательницы.

Бледные щеки ее разрумянились, глаза блестели, — тот кошелек, который ты мне дала. Он неразменный!

— Да? — удивилась Гипнос.

Артем про себя застонал.

— Да! — жарким шепотом сказала девушка, — я пятьсот рублей взяла, а потом смотрю — снова восемь тысяч.

— Может, ошиблись? — безнадежно спросил Артем.

— Сто раз пересчитала! — отрезала девушка.

Артем нервно оглянулся — дедушка из кассы с интересом на них глядел.

— Давайте присядем. Тут неудобно говорить.

В цнтре зала стояло несколько дырчатых металлических скамеек — в фильмах такими обычно оснащены тюрьмы и полицейские участки. Они уселись — Танатос тут же прикрыл глаза и задремал. Девушка вытащила кошелек.

— Смотрите, — она раскрыла, посчитала купюры. Отвернувшись, вытащила восемь тысячерублевых бумажек и снова распахнула кошелек. Внутри было восемь тысяч.

Она вытянула еще две тысячи, смущенно объяснив, — это нам не додали, — и протянула кошелек Гипнос.

— Так что держите. У меня такого точно не было.

— Нет, — серьезно сказала Гипнос, — он твой. Он тебе такой приснился, неразменный. Я просто вытащила.

Артем угрожающе громко кашльнул. Никто необратил на него внимания.

— Ты умеешь доставать вещи из снов? — округлила глаза девушка.

— Да, — просто ответила Гипнос.

— Офигеть. Я сама, кажется, сплю. Это что, все правда? — повернулась она к Артему.

— Да, — неохотно согласился он и ущипнул ее за локоть.

— Эй! — возмутилась-удивилась девушка.

— Ну вот, — сказал Артем, — ты не спишь.

— Аа, — она улыбнулась, — тогда понятно, чего вы от полиции бегаете?

Артем вздохнул, — у тебя, кажется, смена до двенадцати?

— Думаю, теперь я могу уволиться, — сказала девушка и тихонько засмеялась от этой мысли.

— Я не об этом. У нас электричка только в 5.40. Возьмешь рюкзак к себе?

— Возьму. А что там?

— Шапка-невидимка и сапоги-скороходы.

— Контрабандные небось? Пошли. И детям лучше у меня в подсобке устроиться.

Кафе все еще было пусто. Никто не заинтересовался брошенным прливком и кассой. За стойкой была неприметная белая дверь, ведущая в узкий кафельный коридор, одновременно, видимо, являвшийся и кухней — потому что у стены, перегораживая дорогу, стояли холодильник, пыльная газовая плита и стол, длинный и узкий, как такса.

Коридор уводил в сумрачную глубь, из которой доносился лязг и басовитое гудение, но им туда не нужно было.

Белая фанерная дверка, украшенная прикленным на жвачку листом с грозной, но непонятной надписью: «Опоздавшие на 5 (пять!) минут будут оштрафованы на неделю (неделю!) своего труда», открыла подсобку.

— В смысле на «неделю труда»? — спросил Артем, — отстранят от работы, как в школе?

— Штраф за пять минут опоздания — две тысячи рублей. Четверть зарплаты, объяснила девушка.

— Весело вы тут живете, — вздохнул Артем.

Окон в подсобке не было, левая и дальняя стены были заставлены ящиками с сигаретами и сладостями, на холодном кафельном полу лежал надувной матрас, накрытый мрачным темно-серым одеялом. Еще здесь был белый пластиковый стул, служащий чем-то вроде тумбочки: на сидении лежали зарядка, керамическая пепельница, зажигалка и бутылка из-под минералки.