Максим Далин - Запах разума

— Если тебе так безразличны грибы, что ж ты снова увязался за микологами? — спросил Лангри, но я не стал отвечать.

Паук щёлкнул хелицерами у меня под ухом, я взял его в ладонь и поднёс к лицу. Он тут же упёрся лапой мне в щёку — и я подул на него нежно. Если бы не он, мне было бы очень тоскливо. У всех, как правило, есть погодки или ровесники, которые могут уйти вместе с ними — а в мой год, как назло, рождались только девчонки. Сокровище клана. А мой любимый старший брат Дзиорн ушёл прошлым летом — не мог же я хватать его за ноги, чтобы убедить подождать годик, пока я вырасту… он и так задержался. И этого паука подарил мне на память и на прощанье.

Шикарный, эфемерный подарок — самец-боец. Жить ему лет пять — грустно, но пяти лет его жизни мне хватит, чтобы привыкнуть к собственной взрослости.

Отец говорил: у каждого парня в жизни наступает такой момент, когда сестрички становятся более чужими, чем чужие. Поэтому всё время случаются мелкие ссоры — сёстры отгораживаются от тебя запахом, как стеной, или вообще зажимают его в кулаке, если ты подошёл некстати. Это обидно.

И принятые братья, особенно ровесники — это обидно. Потому что девчонки всеми силами дают понять: эти пришлые типы тут теперь свои, а ты — чужой… а сами пришлые пытаются изображать из себя взрослых мужчин. Подумаешь.

Я отвернулся от Лангри и снова запихал в рюкзак всё своё имущество. Я уйду сразу, как только кончится дождь. В конце концов, дома я уже со всеми простился, я простился с мамой и Прабабушкой, а лесная лаборатория микологов — это просто остановка в пути.

Я бросил рюкзак в угол и вышел из комнаты, где Лангри тут же начал проверять водосбор, будто именно за этим и пришёл, а я ему мешал.

Из кухни благоухало прекрасным: жареными грибами-плакунами, яйцами термитов в масле и чем-то сладким и непонятным — печёным то ли со шмелиным мёдом, то ли со сваренным на меду вареньем из хмеля. Я не пошёл; лично мне до обеда сестрички принципиально не дадут ни кусочка. Давно ли стали такими строгими?

Из глубины дома, из комнаты Гзицино, доносилось тихое пение флейты — мелодия тянулась нежно и светло, как солнечный луч или струя запаха, а не звук. Играла не для меня — для себя или имея в виду кого-то из пришлых. Я не пошёл слушать.

Я поднялся в комнату Нгилана.

Если мне и было жаль расставаться с кем-нибудь здесь, в лаборатории — так это с Нгиланом, принятым братом, *давным-давно* уже года четыре как пришедшим в клан. Он был мне уже настоящей роднёй; я бы попытался сманить его с собой, если бы мои сёстры не цвели для него *клумбой медоносов для шмеля*.

Ему не захочется никуда идти. Он любит свою работу в нашем клане, сестричек, Дольгина, Ларда и бабушку Видзико. Прижился.

Я помню, как приход Нгилана восхитил саму Прабабушку, не говоря уж обо всех прочих. Во-первых, он был Друг Народа, да ещё специализировавшийся на медицине. Во-вторых, он был милый — и чем больше мы все к нему привыкали, тем он становился милее. Мне хотелось бы стать похожим на него — даже на его снежность и пушистость, даже на его запах-фон. Будь я хоть вполовину таким, как Нгилан — я не беспокоился бы о том, что ждёт впереди. Я бы знал, что меня примут и полюбят.

Он учуял меня раньше, чем я подошёл к двери — встретил вполне приглашающим запахом, рассеянным и неконкретным, как намёк на сладкое или смешное. Я обрадовался — думал, у него плохое настроение из-за дождя, а оно — хорошее. Было приятно, что Нгилан рад мне и хочет поговорить.

Он ведь тоже меня отличал. Считал, что у меня есть способности, которые стоит развивать — в сфере, которая интересовала меня гораздо больше, чем любые грибы. В конце концов, грибы — всего лишь специализация клана Кэлдзи, который я навсегда покину со дня на день, а моя личная специализация — арахноиды.

Нгилан сидел на подоконнике, держа на коленях справочник по грибам Светлого Леса — но не читал. Наверное, он бросил щепотку прикормки в фонарик, потому что тот ярко светил, несмотря на тусклый дневной свет из окна. Разведчики Народа, пять или шесть, ползали по рукам Нгилана, слизывая секрет из-под ногтей. Мы обнюхались, хоть уже встречались за завтраком — мне было приятно.

— Твоя разведка начеку, да? — сказал я. — Рою что, и дождь нипочём?

Нгилан вздохнул, встряхнул волосами.

— Нет, конечно. Они вернулись затемно, и я с тех пор пытаюсь разобраться в странных вещах, которые они хотят мне объяснить.

— Ты не понимаешь? — я крайне удивился. Я думал, Нгилан понимает Народ, как самого себя.