Алена Медведева - Иномирец. Дилогия

- Хорошо! И помните - это только ваш выбор! - в ответ отчеканил Нитрок, полоснув по Соорджу гневным взглядом, и сразу став привычным сдержанно-закрытым главой рода хранителей нашей расы.

Задумчиво обежав зал взглядом, он повернулся к Симриде:

- Иди в башню, родная. Нам предстоит непростое испытание, - с трогательной лаской и заботой прошептал он, коснувшись руки Связанной. И уже обращаясь к нам. - Все уходите! Мы с Нургхом останемся вдвоем.

Мои спутники ощутимо напряглись, не ожидая такого поворота. Киен и Ригард просто вспыхнули возмущением и протестом, а вот их отцы задумчиво переглядывались. В итоге Рултаргх и Соордж, потянув за собой и Маартха, кивнув Нитроку, плавно скользнули вслед за ушедшей Симридой, закрыв за собой дверь, и отрезав нас от внешнего мира. Нитрок перевел вопросительный взгляд на моих друзей, но оба словно сговорившись ответили ему уверенными взглядами и упрямо выставленными подбородками.

- Уверены? Готовы ради этого погибнуть? Жить дальше спокойно с этими знаниями уже не сможете! - насмешливо и одновременно как-то грустно поинтересовался сиреневоглазый шаенг.

Киен и Ригард не задумываясь, кивнули.

Еще несколько мгновений продолжая всматриваться в их глаза, Нитрок безразлично пожал плечами и повернулся ко мне.

- Первые шаенги, пришедшие в этот мир вовсе не были добровольными переселенцами или беженцами от страшного мора в своем родном мире, - спокойным голосом начал он рассказ. - Они все были сосланы сюда за самое страшное из возможных преступлений - за практически удавшуюся попытку уничтожения своего народа. Все они были убийцами, поднявшими руку на своих собратьев. И все мы - потомки жалких Изгнанников!

Дина

Лежу в кровати и пялюсь в потолок. В последние дни это мое любимое занятие. Тоска съедает заживо. Боль и отчаяние не дают дышать. Не хочется ничего. Просто лежать и смотреть в потолок, смотреть в потолок и лежать. И так, час за часом, день за днем. Лето проходит мимо меня. Да что там лето, жизнь проходит мимо. Вставать с кровати, есть, гулять я себя заставляю. Ради наших детей. Только эти два резвых комочка внутри меня, да так и не снявшийся браслет с плеча - вот и все, что осталось мне от любимого. А надежда... Она таяла с каждым днем отдалявшим меня от моего уже, наверное, прошлого. Зато рос страх... Страх за нас. Как мы справимся со всем в будущем? Как будем жить в этом совершенно чужом и холодном уже мире? Как хотя бы справиться с родами?

Стук в дверь. Не хочу. Ничего не хочу. И видеть кого-то в том числе. Тем более я точно знаю, кто стоит за дверью. Лео. Сейчас войдет и начнет упрекать меня, пытаясь растормошить и заставить перейти в более активное состояние. И так каждый вечер... Никак не поймет, что мне все безразлично. Я, словно, заморожена или сплю, а он совсем не тот, от чьего поцелуя я смогу проснуться.

- Я войду? - зачем спрашивать, если все равно войдешь.

- Дина, ты одета? Я вхожу, - спокойный и увещевающий голос Лео резал мне слух.

Зачем он тут? Зачем пытается разбить этот холодный, отделяющий меня от всего мира, кокон. Кокон из моего отчаяния, боли и тоски. Мне так хорошо в нем... спокойно... безразлично.

- Вот тебе покушать принес. Ужин. Ты опять забыла про ужин, а тебе нельзя, - словно с маленьким непослушным ребенком, начал Лео, пристраивая поднос с едой. - Тут то, что ты любишь. Салат греческий. Яйцо и тост с икрой. Покушаешь?

Эти глаза с щенячьей преданностью и наивной верой в то, что помочь можно каждому, надо лишь очень постараться, выводят меня из себя. Не надо мне преданности, не надо навязчивой и приторной заботы, не надо... Это рождает сомнения, робкие угрызения совести, заставляет задуматься. Издав утомленный вздох, приподнимаюсь и перехожу из лежачего в полусидящее положении, опираясь на подушку. Лео тут же пристраивает поднос с едой ко мне поближе и присаживается рядом готовый помочь. Беру тост и начинаю вяло жевать, не ощущая вкуса и желая только остаться в одиночестве. Если для этого надо, что-то съесть, я - съем! Лео, явно приободренный моими действиями, тут же пускается в рассуждения:

- Ты сегодня гуляла? Погода стоит замечательная... конец июля в этом году радует. Тепло, но не жарко. И дождик небольшой с утра был. Пусть и маленький, а пыль прибило. Воздух посвежел. А... может быть, сейчас погуляем? Не поздно еще, - пытливо вглядываясь в меня и не получая никакой реакции, продолжает, - давай пройдемся? Вечер потрясающий. Теплый и свежий.

Не вслушиваясь в его слова, киваю. Просто, чтобы казалось, что я тут, с ним. А на самом деле я далеко Где-то совсем далеко. Какой он нелепый, когда говорит. Какие абсурдные тугие кудряшки до плеч, они кружатся вокруг головы, скрывая уши и шею, образуя темное облако. И нос смешной - плосковатый, несоразмерно большой, укрытый очками. А уж глаза... Не хочу смотреть в эти умоляющие глаза. Отрешенно наблюдаю как открывается и закрывается его рот, меняется мимика лица, и ничего не слышу... Не хочу слышать.