Алена Медведева - Мой невероятный мужчина (СИ)

— Много поцелуев!

— Насколько много?

— Столько я тебе ещё не дарил.

— Да неужели?

— Проверим?

— Как?.. — Дивария улыбается, состроив ироничную гримаску. Ей понятно, что весь этот спор устроен с единственной целью — отвлечь от трудного дня, наполненного делами, которых неизменно в избытке у каждого, кто начинает жизнь на новом месте.

— Посчитаем!

Не оставив времени на возражения, Делим притягивает жену к себе. Вглядываясь в её глаза, те самые, которые прежде мог представлять лишь в мечтах, медленно усаживает Диварию на свои колени и нежно целует.

— Раз… — провоцирует поддержать его игру.

— Два, — вмиг севшим голосом выдыхает Дивария, послушно прижимаясь к груди мужа и обвив его шею руками.

— Три, — на мгновение оторвавшись от любимых губ, продолжает Делим и тут же вновь к ним приникает.

Сторонний наблюдатель решил бы, что супруги вот-вот потеряют голову от страсти. Воздух вокруг них искрит от едва сдерживаемого желания, объятия становятся всё теснее, поцелуи жарче, стоны отчетливее. Кажется, они и думать забыли о важной цели и о лишённом романтики окружении — рабочий кабинет, заваленный бумагами и инфоносителями, трудно отнести к этой категории. Но тут…

— Ой! — Дивария отстраняется, в странном оцепенении блуждая взглядом по стопкам документов. Именно их сегодня пересматривали супруги, пытаясь разобраться с происходящим на Леде.

— Милая?

— Нет, постой! — Она встряхивает головой, не позволяя рукам мужа вновь притянуть себя ближе. — Я важную вещь вспомнила. Хотела сразу тебе сказать, но забыла.

— Что-то настолько срочное? — теряется супруг, озадаченный столь несвоевременной переменой.

— Конечно, срочное! — Дивария вскакивает на ноги, не замечая, что запустила пальцы в уже и так изрядно пострадавшую от рук мужа прическу.

— Что-то в документах? — Осознав, что момент упущен, Делим тоскливо вздыхает, но тоже встаёт, понимая, что без причины его любимая не была бы так взбудоражена.

— Смотри… — Девушка торопливо раскладывает на мутной поверхности стеклянного стола несколько бумаг и столь же стремительно активирует технику, формирующую голоэкран.

— Помнишь, сколько личинок мы вернули на Леду?

— Двести девяносто девять, — не раздумывая, уверенно отвечает мужчина.

— А украдено было триста! — триумфально заявляет его жена, выразительно указывая пальцем на число в документе.

— И где же ещё одна личинка? — Делим хмурится.

— Вот… — Дивария разворачивает к нему экран с текстом.

— Сто сорок третий день, — послушно читает вслух мужчина и переводит вопросительный взгляд на жену.

— Примерно за год до начала Карнавала, — поясняет она. — Это личный дневник нашего воспитателя, его с корабля доставили как вещественное доказательство.

— Ясно. — Делим возвращается к документу. — Завтрак. Шестичасовое учебное занятие. Воспитательная беседа. Шестнадцать личинок проявили непослушание и изолированы в качестве наказания, двести сорок пять допущены в игровую зону, отдых на воздухе для остальных. Во время прогулки одна пропала. Сбежать и спрятаться негде, но поиски ничего не дали. Карта…

Он хмурится, рассматривая появившуюся на экране схему и изображение — полуразрушенные арочные сооружения, выстроенные из белого камня и окружённые бескрайней зелёной равниной.

— Это древний портал. Из тех, что открываются тембром голоса, — узнаёт Делим и поднимает обеспокоенный взгляд на взволнованную жену. — Видимо, был в рабочем состоянии и куда-то её перебросил. Плохо.

— Очень плохо! Ты даже не представляешь, каково это — остаться одной! К тому же в начальной стадии трансформации! — Дивария зажмуривается, словно сама ощущает тот ужас и страх, что, должно быть, испытала её соплеменница.

— Времени прошло много. Личинка могла погибнуть… — с грустью смотрит на жену империанин, но, заметив, как на любимые глаза наворачиваются слёзы, тут же отбрасывает плохие мысли и сосредотачивается, начиная рассуждать: — Эти порталы срабатывают очень непредсказуемо, а если и открываются спонтанно, то лишь на ближайшие планеты. Я выясню, что это за звёздная система, и разошлю в соседние сообщения. Сделаем всё, и даже больше, чтобы её отыскать.

Делим преобразился: отстранённое выражение лица и пронзительный взгляд… Отпрыск императорской семьи, настоящий исгреанин — сейчас не могло быть сомнений, он докопается до истины, какой бы таинственной ни оказалась судьба пропавшей личинки.