Олег Якубов - Михайлов или Михась?

После заседания присутствовавшие во Дворце правосудия репортеры окружили Леонида Орлова, они просили его снять очки, чтобы лучше рассмотреть глаза, щелкали затворами фотоаппаратов. На следующий день большинство женевских газет опубликовали пространные материалы о том, что следствие находится на верном пути к успеху и скоро сумеет доказать вину русского мафиозо Сергея Михайлова. Лишь одна из второстепенных газет позволила себе кратко коснуться инцидента, происшедшего в зале «П» женевского Дворца правосудия. Сообщение это было столь кратким, что из него просто невозможно было понять, что же на самом деле произошло в зале суда. Вскользь было упомянуто только то, что приехавший из России Леонид Орлов серьезно поколебал уверенность Обвинительной палаты в показаниях спецагента ФБР Роберта Левинсона. Увы, женевский репортер глубоко заблуждался. Ни судебный следователь Жорж Зекшен, ни прокурор Жан Луи Кроше, ни председательствующий Обвинительной палаты по делу Михайлова Мишель Крибле ни в малейшей степени не подвергали сомнениям показания Левинсона. Но в том, что Левинсон злоупотребляет своим служебным положением и, пользуясь принадлежностью к мощной спецслужбе, навязывает обвинению свое мнение, не сомневался лишь один человек — бывший генеральный прокурор США, адвокат и эксперт по вопросам американского права Рэмси Кларк. Но меньше всего Обвинительную палату и следствие интересовало мнение эксперта.

От первого лица

Рэмси КЛАРК:

Я являюсь юристом, имеющим право практики в судах США, вплоть до Верховного суда, и потому несу полную юридическую ответственность за каждое сказанное мной слово. В течение восьми лет я по назначению Президента США занимал пост прокурора Департамента юстиции, затем был помощником генерального прокурора, а с 1966-го по 1969 год занимал пост генерального прокурора США, в обязанности которого входит надзор за всей деятельностью Департамента юстиции, то есть за всеми его отделениями, различными службами, секциями и бюро, в том числе Федеральным бюро расследований (ФБР). По роду этой работы я имел доступ ко всей основной разведывательной и уголовно-розыскной документации, донесениям, показаниям и другим материалам всех уровней секретности. Большинство попадавших ко мне материалов исходило из ФБР. Обычно разведывательные или уголовно-разыскные материалы попадали ко мне без всяких комментариев, то есть они просто содержали информацию, полученную агентами спецслужб от различных секретных источников, включая слухи, сплетни, дезинформацию и неподтвержденные заявления. Происхождение таких материалов вполне объяснимо, так как цель сбора информации заключалась в объединении как можно большего количества данных независимо от их подтвержденности и соответствия реальности. Вполне объяснимо, что при работе с такими материалами надо быть предельно осторожным, и поэтому мы квалифицировали поступающую информацию по трем степеням: как достоверную, сомнительную и неизвестной степени достоверности. Мне приходилось просматривать большое количество документов и тех данных разведки, которые представляли собой предположения, гипотезы, фиксировали недостоверную или ошибочную информацию, часто, в принципе, не поддающуюся проверке.

Через мои руки за годы службы прошли записки, документы и оформленные дела, включающие тысячи фамилий людей, имеющих отношение к международной организованной преступности, замешанных в международном шпионаже, студенческих беспорядках по всему миру, событиях, имеющих отношение к убийству президента Джона Кеннеди, сенатора Роберта Кеннеди, пастора Мартина Лютера Кинга… Плюс к этому национальные, этнические и другие меньшинства становились время от времени объектом специальных разведывательных операций, контроля и, соответственно, донесений.

После ухода из Департамента юстиции я активно занимаюсь частной юридической практикой, прежде всего в таких областях, как уголовное право, права человека и международное право. В течение всех этих лет и вплоть до сегодняшнего дня я по-прежнему имею доступ к разведывательным и уголовно-разыскным делам ФБР, так как я получил специальное разрешение на прочтение правительственных документов, включая секретные документы ФБР.

Я читал протокол показаний сотрудника ФБР Роберта Левинсона, которые он дал 24 января 1997 года и 20 ноября 1997 года в Форт Лодердейле, Флорида, магистрату Зекшену в отсутствии уполномоченных господина Михайлова. В протоколах я не обнаружил ни одного элемента, на котором могли бы основываться арест, уголовное преследование и уголовное заключение господина Михайлова в США или любой другой стране, соблюдающей международные стандарты справедливого судебного процесса. Высказанные в его адрес подозрения имеют характер общих либо обобщающих утверждений, ни одно из которых не базируется на личном наблюдении или информации, исходящей из первых рук.