Максим Дымов - Приговорённая

– Стой, куда бежишь? Ты выигрыш не забрала, – остановил тот и придержал её за плечо.

– Нет, не надо, я так, для интереса, – протароторила Кира.

Решительность и резкость движений этого человека почему-то напугала её.

– Чо? Там хорошие деньги. Что, пусть достанутся тому, кто не заслужил их? Не неси чушь! – Тут он наклонился ближе и заговорил тихо: «Жди в арке, я сейчас подойду, если уйдёшь, я скажу о твоей наколке, тебя сразу найдут и, скорее всего, убьют».

Он кивнул в сторону арки между двумя панельными девятиэтажками на противоположной стороне улицы, а сам отошёл куда-то.

Кира без раздумий пошла к арке, слова этого парня звучали твёрдо, да и шальной взгляд сменился ястребиным взором.

Приговорённая остановилась в той узкой длинной арке, противоположный конец которой был заложен кирпичной стеной. Тревожное чувство не покидало её.

– Чего ему надо? – Думала она, маяча с одного конца арки в другой. – Вот попала! Теперь начнёт шантажировать. Да ну его к чёрту, надо валить. Отсижусь где-нибудь, дождусь Края, и валить. Нет, не выйдет, вон он уже идёт. Край, давай быстрее…

Парень подошёл к ней.

– Твой выигрыш, – сказал он, протягивая три тысячные купюры.

Это были рубли, но вид банкноты немного изменился. Теперь на нём был изображён портрет мужчины с бородой и строгим пронзительным взглядом. Это был лаийон, немало повлиявший на историю новой эры.

– Меня зовут Шамиль.

– Кира.

– Очень приятно. Я видел, что у тебя на руке, ты – то, что мне нужно.

– Я не…

– Помолчи, – отрезал тот. – Ты знаешь Тихого, вот и передашь ему кое-что. Только лично, из рук в руки.

– Всего-то? Что, никто другой этого сделать не может?

– Антон должен получить это не позже, чем через три дня. Получив, он придёт сюда, я тут не задержусь, а мне очень надо его видеть. А сделаешь это именно ты, потому что никто не пойдёт в город разыскивать патруль просто так, сам я занят. Конечно, ты можешь согласиться, а потом сбежать, но я бы не советовал. К тому же я могу быть тебе очень полезен.

– Это чем же?

Парень огляделся и, убедившись, что никто не смотрит, отвернул край плаща. Под плащом оказалось множество кармашков и петель, в которых находились какие-то пакетики, пузырёчки, ампулы, свёртки, обоймы с патронами и даже ювелирные изделия.

– Это мелочёвка, – со скромной улыбкой произнёс Шамиль. – Вещи посерьёзней да покрупнее я храню в надёжном месте. Если сделаешь что прошу, буду продавать тебе их, на некоторые даже небольшую скидку сделаю.

– Зачем? Я могу и так купить, – она кивнула в сторону торговых лавок на противоположной стороне улицы.

– Эээ… сразу видно новый человек, не сечёшь пока чо к чему. Всё, что ты видишь на витринах, это всё моё, ладно, не всё, но большая часть. Это я им продаю, а они накручивают цену и перепродают. К тому же, слух о том, что на руинах – приговорённая за убийство, уже расползся. Сейчас любой может подойти и попросить тебя снять перчатку, и только попробуй не сними. Так что задерживаться тебе не стоит. А оружия, я вижу, у тебя нет… так что поторопись.

Сказав это, Шамиль передал девушке запечатанный конверт для Тихого, подмигнул и ушёл прочь.

Кира неспеша прохаживалась по улице, параллельной центральной, тут уже было менее оживлённо. Редкий прохожий показывался на мгновение, затем исчезал в подъезде арке или за углом.

Небо походило на палитру художника. Лучи закатного солнца мазками раскинулись по многослойному небесному холсту. На грозовых громадах туч, зависших в сумеречной дымке, лежали алые орнжевые и розовые штрихи, беспорядочные пятна света. Местами небесный холст был разорван, и тёмные пятна небесной чистоты дополняли холодом эту красочную палитру. Усиливающийся ветер колыхал давно не стриженную траву, трепал свежую листву на старых разросшихся деревьях. Люди стали спешно снимать бельё с балконов и закрывать окна. Киру объяло необычное чувство, ведь она раньше не видела гроз по-настоящему; не ощущала запах озона; не видела этих туч – огромных небесных танкеров, везущих тонны воды; её не стегали ливни; то необъяснимое и ни с чем не сравнимое чувство, когда что-то в твоей жизни происходит в первый раз.

Она заметила свою соперницу с ринга, сидящую на покосившейся автобусной остановке, потерявшей всякий смысл своего существования в отсутствии общественного транспорта.

Вид девушки не был таким позитивным, как у Киры. Она неподвижно сидела, мрачно уставившись куда-то в одну точку.