Е.В.В. - S-T-I-K-S. Шатун

Шельма с кружкой чая в комнату зашла, села в кресло: посвежевшая вся, тоже искупалась-постиралась, в чистое одетая. Женских вещей по шкафам по более выбор был, не то что мужских, только спортивный мне и подошел.

Сидит и искоса поглядывает, заговорить не решается. А у меня вообще сейчас желания разговаривать нет, расслабился после купания, последние минуты покоя ловлю. Сейчас чай допью и пойду ужин готовить, пока не стемнело, чтоб потом не светить в окна. В темноте огонек с окна далеко виден, а маскировать их нельзя, за округой поглядывать нужно. Мне если честно, вообще в доме стремно ночевать оставаться, все кажется, что кисляк просплю.

— Та девочка в доме, на мою сестру младшую сильно похожа… Очень сильно похожа, потому я и расклеилась. А потом услышала, как они ее обсуждают… — Шельма решилась заговорить: видно, что через силу, колеблется, не решается продолжать.

— Вера…

— Я теперь Шельма. Вера в прошлой жизни осталась. — Вот в этом у нее никаких сомнений нет.

— Хорошо, Шельма. — Поднял ладони в успокаивающем жесте. — Я же не просил тебя рассказывать, что у тебя случилось. Вижу, что не легко тебе это вспоминать, просто скажи — это минутная слабость… Стоп-стоп-стоп. Не слабость… Состояние было. Или у тебя такое часто случается, от этого и отталкиваться будем.

Как же с ней тяжело. Только намек на слабость, уже готова взорваться.

— Да что там не легко? Меня чуть не трахнули в четырнадцать лет. Опоили чем-то трое одноклассников, но поспешили, раздевать начали, а я еще соображала — шум подняла, их и спугнули. Я как увидела эту девочку, сестру вспомнила, а потом эти их обсуждения… Те тоже меня так обсуждали, вот это все меня и накрыло. — Произнесла она, хмуро глядя на меня.

Что тут можно сказать? Только посочувствовать, так она не примет, разозлится больше. Просто промолчал, продолжая слушать.

— Я до того случая, домашней девочкой была… От шока вены вскрыть хотела, так мне тошно было, но меня родные застукали, потом по психологам затаскали, — продолжила рассказывать, глядя в окно. — Шум поднимать не стали, но те гады, вместе с семьями из города исчезли быстро. Мне сказали, что они уехали, но зная Игоря и моего отца — не все там так просто было, но мне все равно, лишь бы не видеть их больше.

Несколько месяцев в депрессии была: школу забросила, гимнастику… Уже потом, как оклемалась — пообещала себе, что больше со мной такого не случится, не буду больше слабой. Начала тхэквондо заниматься, потом меня на воркаут затянули, понравилось, тоже заниматься стала. Эти тренировки меня из депрессии окончательно и вытянули, опять с людьми общаться начала… Я честно не знаю, что на меня в том доме нашло, у меня никогда не было такого после той депресии.

Зато мне все понятно, хоть и не психолог ни разу. Сначала шок от попадания, потом с лотерейщиком встретилась, посмотрела, как я пустыша томагавком упокоил — опять шок, в доме этом та еще ситуация… Навалилось все это, вот и не выдержала.

— Если ты действительно решила Веронику в прошлой жизни оставить, то и это все там же оставь, просто забудь все плохое. Тут новый, хоть и очень опасный мир, вот и начинай жить по-новому, со светлыми воспоминаниями о старом. Слабым тут не выжить, так что у тебя по любому не получится быть такой. Или сильной, или…

— Скажи… Ты так легко людей убиваешь? Ты случайно не убийцей раньше был?

Последний глоток чая разлетелся по всей комнате — не в то горло пошел. Откашлявшись, объяснил:

— Я был военным, которому пришлось повоевать. Так что да, это я хорошо умею и совесть, что таких ушлепков привалил, меня не мучает, а мутантов я уже за людей не считаю, хоть поначалу и тяжело было с этим смириться.

— Понятно… Ты мне расскажешь об этом мире еще, я тебя не буду больше перебивать?

— Расскажу, почему нет. Только пошли на кухню, будем ужин готовить, заодно и поговорим.

Пока готовили и ужинали, рассказал ей в общих чертах, что тут творится.

— А ты где и с кем воевал?

— Не будем об этом. Я подписку о неразглашении давал, так что давай ка спать ложиться, а то мы так до утра проговорим.

— Ты ж сам говорил, что мы в другом мире и тогда получается твоя подписка тут уже не действует.

— Действует у меня все. Давай так: мы тут, вроде как от старости умереть не сможем, вот лет через сто, я тебе и расскажу о своей службе. Только напомни мне обязательно…

— Так не честно, я же от любопытства умру. Подожди… Что значит от старости не умрем?

— На сегодня все. Завтра все остальное расскажу, иди отдыхать.