Александр Гарин - S-T-I-K-S. Черный заповедник

Первый сюрприз после пробуждения преподнес нужник, который много лет стоял в дальнем конце заброшенного участка, а вот теперь куда-то исчез. Раньше за ним такого не водилось, но Егорыч не стал давать серьезной оценки этому дезертирству. По пьяни место дислокации сортира он мог попросту перепутать. Убедив себя таким образом, Егорыч пристроился прямо за домом. Где в самом разгаре процесса его нашла овчарка Найда.

Найда заделалась неприятным утренним сюрпризом номер два. Добрейшая и тишайшая сука, разменявшая второй десяток и до сих пор в эксцессах не замеченная, как будто налакалась того же пойла, что и хозяин. Подволакивая лапы и странно уркая, она напала на Егорыча сзади и схватила его за самое безопасное для повреждений, но вполне чувствительное место. Все попытки мгновенно протрезвевшего и озверевшего Егорыча ни к чему не привели — Найда кидалась снова и снова, норовя вцепиться во что-нибудь. Под конец перетрухнувший хозяин вынужден был расправиться с некогда верным другом, после чего, залив задницу зеленкой, тщательно умыться и ломануться обратно в райцентр — за прививками от бешенства.

Сюрпризом номер три оказалось то, чего ранее похмельный Егорыч не замечал. А именно — никакой дороги в райцентр больше не существовало. Она обрывалась в полутора километрах от дома, упираясь в таежный лес. Лес этот произрастал и вокруг участка начинающего алкоголика, отсекая собой и привычные лиственные рощи, и соседей, дома которых хоть и в отдалении, но всегда хорошо просматривались с участка.

Последнее уже точно не могло мерещиться. Прежде, чем сесть за руль, Егорыч тщательно привел себя в порядок, по максимуму изгнав последние следы похмелья. Стаж его алкоголизма тоже не был настолько запущен, чтобы списать все на белочку. Поэтому, вернувшись к единственно оставшемуся ему островку стабильности — дому, Егорыч загнал машину обратно во двор и отправился в пешую разведку.

Разведка петляла недолго и привела его к огромному озеру, которого в окрестностях дачи никогда не было в помине. Некоторое время ошеломленный Егорыч стоял на берегу, лупая глазами. Потом догадался направить захваченный с собой армейский бинокль на далекий противоположный берег — там, где ему вроде бы как померещилось движение.

Егорыч не помнил, как он оказался снова в доме, как сдвигал хлипкую дачную мебель, баррикадируя двери и окна. Страшные бесовские хари каких-то огромных безобразных чудовищ с чертями у них на спинах все еще стояли перед его глазами, наполняя сцепленное ужасом сознание одной-единственной мыслью — допился. Допился, сдох и лежит-воняет в своей берлоге, в то время как душа его угодила в самое что ни есть пекло, с самыми настоящими чертями. Черти, должно быть, прочесывали окрестности и искали Егорыча изо всех сил. И все-таки нашли. Когда дверь в его дом рухнула и в проеме показалась уродливая харя первого беса, обреченный дачник сделал единственное, что ему оставалось — схватился за топор…

… Шкаф вернули на место, для верности подперев его еще сундуком. Окно закупорили наглухо — во избежание малейшего просачивания света. Еще до принятия всех этих предосторожностей Серега отнес труп собаки подальше в лес — чтобы не привлекала ничьего голодного внимания. Четверо людей собрались в самой дальней комнате старой дачи. В этой же комнате заделали лежбища, так как кровать у Егорыча имелась только одна, и на нее почти сразу пришлось уложить Вадима. Яна на правах какого-никакого врача сама промыла его раны и сделала перевязки. Из-за долгого пребывания в воде переохладившийся разведчик потерял много крови. Поэтому ему пришлось принять горизонтальное положение, и ночлег спутники обустраивали сами. Впрочем, обустраивать особо было нечего.

Две свечи и керосиновая лампа давали вполне достаточно света, даже сотворяя атмосферу некого уюта. На четырех сдвинутых табуретках, застеленных желтыми газетами, разложили нехитрую снедь, которую Егорыч взял под закуску. К счастью, на дачу собирался он надолго, и еды теперь хватало всем. Тем более, что несостоявшийся алкоголик сам почти не ел, полностью предоставив хлеб, лук, сало и консервы гостям. Егорыч все еще пребывал под впечатлением от услышанного — и увиденного. К тому же, несмотря на принятое «лекарство», ему по-прежнему нездоровилось. И только осознание того, что он теперь не один, удерживало неудачливого дачника от подспудного желания снова забиться в чулан в обнимку с топором.