Антон Текшин - S-T-I-K-S. Окаянный

— Тише бубните. Я спать собираюсь.

— И последнего нашего сокамерника, — улыбнулся азиат, указав на третьего узника, даже не приподнявшегося с кушетки. — зовут Похер. Прошу любить и…

— Щумахер, твою же мать, узкоглазую! — раздалось на всю камеру. — Заманал уже! Покер я, придурок ты нерусский! Радуйся, что встать не могу…

— Если я ща встану, ты и дышать разучишься, — пообещал Сыч. — Затихли все.

— Ну чего он…

— Ну, раз ты Покер, — хитро прищурился Шумахер. — То ответь, что кого кроет — флеш или фулл-хаус?

— Конь калмыцкий твою маму кроет!

— Вот о чём и речь, — совершенно не обидевшись, хмыкнул азиат. — Так и бывает с теми, кто себе имя сам придумывает. Ладно, со знакомством покончили. Давай к оградке поближе, а то, не ровен час, Сыч и правда встанет.

Мы устроились у прозрачной стены, за которой, не спеша прогуливались надзиратели с дубинками.

— Скажи мне кто, что я окажусь в тюряге, где сидят приличные люди, а охраняют их конченые уркаганы, плюнул бы тому в лицо, — признался мой собеседник после долгой паузы, пока мы наблюдали за жизнью снаружи.

Снова показались аквалангисты с каталкой, но уже с противоположной стороны колодца, метрах в сорока от нас. Пациент им попался беспокойный, умудрившийся, дёргаясь в путах, сбросить с себя белоснежную простыню. К каталке подскочили «сизые» и мигом угомонили бунтаря дубинками.

Шумахер скривился, как от зубной боли.

— Твари…

— Расскажи мне о них, — попросил я.

— Пожалуй, с этого и начнём. Интернета с телевиденьем здесь нет, даже книги не выдают, остаётся только рассказывать новичкам, как же им не повезло. Видишь этих уродов в презирвогазах? Это внешники и есть. Жители, как ни странно, Внешки — самой окраины обитаемых земель Стикса. В отличие от нас, иммунных, вирус для большинства из них смертелен, вот и мыкаются в резине, дабы чего не подхватить. Пока всё понятно?

— Вроде бы да, вот только откуда они все? Тоже провалились?

— Каждый из своего мира. Тех, которые нашли сюда дорогу.

— Мира?!

— А, так ты и про мультивселенную не знаешь? — спохватился Шумахер. — Ну, так лови подачу в девственный мозг — реальностей бесконечное множество, иногда похожих, иногда совсем разных. Вот оттуда все сюда в Стикс и сыплются, как в отстойник.

— Хочешь сказать, что ты не с Земли? — не поверил я.

— С Земли, конечно, просто с чуть другой версии, чем твоя, родная. У кого-то Российская Империя до сих пор цветёт и пахнет, кто-то прям с первомайского советского митинга прилетает, а некоторые утверждают, что у них там диктатура и тоталитаризм махровый. Хотя различия могут быть и совсем мелкие — типа не тот автор на учебнике по математике. Двух совсем уж одинаковых миров найти трудно, да их, мне кажется, и не существует.

От такой информации голова чуть не закипела, но нечто подобное я уже испытывал во время встречи с Деканом. Пошло на этот раз легче. Хотя бы стало ясно, откуда ноги растут у странных дат в деревне.

От таких новостей даже пульсирующее болью плечо принялось понемногу отпускать.

— Ладно, пусть так, — кивнул я. — Почему же внешники не перезаражались, когда впервые в ваш Стикс не попали?

— Может и отъехал из них кто, поди теперь узнай, — пожал плечами азиат. — Но есть существенная разница между кораблекрушением и десантом. Весь фокус в том, что они в свои мирки спокойно возвращаются обратно. Как — хрен его знает, но факт доказан. И сразу предвижу самый популярный вопрос — вернуться хотя бы в чужую реальность не получится, ты хоть иммунный, но всё равно заражён, и это не лечится. Сечёшь, о чём я?

— Тому миру настанет конец.

— О, сообразительный! Поэтому те из внешников, кому посчастливилось заиметь иммунитет, сидят здесь безвылазно. К своим-то их уже не пускают. Таких, правда, совсем немного — считанные единицы, живут они в достатке и греют задницы исключительно на руководящих должностях. А не то совсем бы тут с мотивацией плохо стало.

— Так они все иностранцы?

— Это по-всякому, и русские даже попадаются. Миры-то разные. Но в нашем регионе преимущественно представители Европы и Северной Америки масть держат. На втором месте по популярности — центральная Азия.

— А охрана, получается, из местных?

— Ну да, их у нас мурами называют. Шестёрки внешников, на них вся грязная работа. Но, между тем, к ним так просто не попасть — нужно быть в прежней жизни лютым зеком, в крови по локоть. Смертность у них повышена, не без этого, но кандидатов полно всегда — никому ж не хочется быть добровольным донором.