И. Намор - Будет День

Подумывая, а не приобрести ли хороший бинокль — лучшего друга любопытного сельского джентльмена — Степан решил, за неимением оптики, два раза в день подходить к самым воротам — вроде как по делу, но в надежде разглядеть незнакомку поближе и, если удастся, представиться ей.

Такое поведение "молодого хозяина" не осталось незамеченным со стороны прислуги. Деревенские кумушки, готовившие еду и прибиравшиеся в доме, понимающе перемигивались и, как им казалось, незаметно, перешёптывались об очередной "причуде" "лондонского франта".

Матвеев уже вызвал их недоумение, в первый же день попросив приготовить хаггис и овсянку — настоящую шотландскую пищу в его понимании. И только дружный смех кухарок навёл Степана на мысль о странности своей просьбы. В результате сошлись на нейтральном жарком с гарниром из тушёных овощей, паре салатов и огромной горе разнообразной выпечки — от пресных булочек к жаркому до… а вот названия этому кондитерскому изобилию ни Гринвуд, ни тем более Матвеев, не знали. Да и чёрт с ним! Потому как вкусно было изумительно, так, что буквально трещало за ушами .

И тогда Степан, развалившись в том самом кресле, — в каминной комнате, — что со временем стало излюбленным местом для размышлений и краткого отдыха, с чашкой кофе — уж его-то он не доверял варить никому из прислуги, — притворно вздыхал:

"Пожалуй, несколько месяцев такого рациона, и о талии можно будет только вспоминать. Мучное и мясо. Жиры и углеводы. Овощи — одно название что гарнир. Его как бы не меньше, чем основного блюда. Дикари-с. Никакой утончённости".

Первое мнение, как ни странно, оказалось ошибочным. Ритм жизни, избранный Степаном, постоянные поездки на специально купленном велосипеде в Питлохри — всё вело к зверскому аппетиту и пока никак не отразилось на фигуре. Джентльмен из общества оставался таковым даже на краю местной географии.

Восстановление висковарни неожиданно застопорилось по банальной причине: ни в окружающих деревнях, ни в Питлохри не нашлось специалиста, способного заменить изношенные трубки перегонных кубов, не говоря уже о том, чтобы изготовить новый wash still. После длительных расспросов, выяснилось, что ближайший мастер решения подобных проблем, живёт в Данди.

О нём рассказал вернувшийся из деловой поездки мистер Драммонд, владелец магазина "сложной бытовой техники", где Матвеев купил за последние две недели почти всё необходимое — от велосипеда до электрических лампочек. По словам почтенного торговца, именно в мастерской Сирила Каррика собирались приёмники по схеме Филипса, и ремонтировалось всё, что могло внезапно сломаться в окрестных поместьях и деревнях. Пятидесятилетний, но ещё крепкий на вид, чем-то похожий на гриб-боровик из советского мультфильма, Драммонд с радостью согласился рассказать сэру Майклу об этом "удивительном человеке".

— Таких успешных, несмотря ни на что, людей, как мистер Каррик, не сыскать в округе! Его у нас многие знают, хоть он нам и не совсем земляк. Ну, родился он в Данди. Папаша его — как в отставку с флота вышел, домик прикупил в наших краях, хозяйством обзавёлся, женился. Правда, кроме Сирила, бог больше детей не дал, да и то сказать, жена его через пару лет померла от простуды. Ну, ничего… мальчишка-то вырос смышлёный. Сам смог поступить в Эдинбургский университет и окончил его аккурат в четырнадцатом году. На инженера выучился, а стал лейтенантом в пехотном полку. Через два с половиной года вернулся капитаном. Правда, на одной ноге — не повезло. На Сомме оставил… кхе-кхе. Да и я оттуда пару дырок в требухе привёз. Впрочем, речь не об этом. Отец его, старый Каррик, к тому времени уже помер, но оставил неплохое наследство — как раз на мастерскую хватило. Сирил оказался не только с головой, но и с руками — брался за ремонт всего подряд, от патефонов до тракторов. Это сейчас у него не одна мастерская: автомобильная, радио, и ещё несколько… А в двадцатом начал он с одного сарайчика на окраине. Без электричества, без отопления, без ноги… Первым делом протез себе соорудил — загляденье! Ни за что, если не знаешь, от живой ноги не отличишь. Разве что прихрамывает немного.

В конце концов, — "А почему бы, собственно, нет?" — Степан совсем уже собрался отправиться в Данди, хоть это был и не близкий путь. То есть, на автомобиле или поездом — сущая безделица. А если на "таратайке" до ближайшего вокзала, — "И где он тот вокзал?" — и только потом "по чугунке"? Но нет худа без добра. Не успел Степан выяснить насчет двуколки, как навстречу ему прямо по гравийной дороге, соединявшей в этих местах все основные центры цивилизации, легкой рысью… Нет, не амазонка, разумеется, — амазонки это так тривиально, — сама Диана-охотница во всей прелести вечной юности и неувядающей красы. И что за дело, что не на своих двоих, что без лука и не в полупрозрачной тунике, спустившейся нечаянно с левой, скажем, груди?!