И. Намор - Техника игры в блинчики

— О, да! — серьезно кивнул Баст. — Ты много лучше!

— Ну, — сказал Баст, когда она выбралась из воды, обтерлась заботливо припасенным им махровым полотенцем, оделась и устроилась по другую сторону "накрытого" мужем "стола", так сказать, лицом к лицу.

— Ну, — сказал он, разливая белое вино по стаканам. — Характер наших с тобой отношений мы уже выяснили, не правда ли?

— Так, — чинно кивнула Вильда, принимая стакан из рук Баста. — Все так, мой рыцарь, к тому же мы с вами являемся супругами перед лицом господа и государства…

— Аминь! — усмехнулся Баст.

— Прости! — вскрикнула она, чувствуя, как лицо заливает краска.

— За что? — удивился Баст. — Ты права. И я хотел бы расставить все точки над "i".

— Расставляй, — согласилась Вильда и отпила немного вина, чтобы успокоиться.

— Кайзерина останется с нами столько, сколько пожелает сама, — твердо сказал он и посмотрел Вильде в глаза. — Считай, что это конкубинат. То есть, с точки зрения римского права Кейт, разумеется, не конкубина, но ты же знаешь, она на твое место и не претендует. Формально она замужем, и такое положение Кайзерину вполне устраивает. Вопрос, устраивает ли тебя?

Вот это был вопрос так вопрос. И что она должна была ответить?

"Вероятно, правду".

А правда, оказывается, была — ох, как — непроста! Совсем не проста, сложна, запутана и скрыта под множеством неправд, полуправд, четвертьправд… Но ответ, как ни странно, пришел сам собой.

— Устраивает, — ответила Вильда, но не удержалась и добавила:

— Ты ведь это хотел услышать?

— Не совсем, — покачал он головой и достал, наконец, сигарету.

А то Вильда даже удивляться начала: такой напряженный разговор, да еще после близости, а он все еще не закурил!

— Я хочу знать твое мнение, — объяснил Баст. — Твое, а не мое, как оно тебе видится.

Вильда помолчала мгновение, снова обдумывая данный уже ею ответ, но, как и прежде, не нашла в нем ошибки или притворства.

— Это мое мнение, — подтвердила она и протянула руку за сигаретой.

Баст посмотрел на ее руку, усмехнулся и, склонив голову, поцеловал чуть вздрогнувшие от прикосновения его губ пальцы. Лишь после этого, он вложил в них дымящуюся сигарету.

— Тогда переходим к следующему вопросу, — он спокойно пронаблюдал за тем, как Вильда затягивается, покачал головой и взял из оставшегося открытым портсигара еще одну сигарету. — Ты ошиблась, мы не прощаемся. Ты едешь со мной. Кайзерина тоже едет, но в поездке будет сама по себе. Во всяком случае, ты можешь и даже должна обмениваться с ней колкостями, ревновать меня к ней и вообще ко всем бабам вокруг, например, к Виктории Фар…

— Постой! — искренне удивилась Вильда. — "Танго в Париже" тоже едет? Куда мы едем?

— Не все сразу! — остановил поток вопросов Баст. — И вот, к слову, ответ на еще один твой прежний вопрос, Ви. Пикник? Да, пикник, — кивнул он, как бы подтверждая сказанное. — Зачем? Затем, чтобы поговорить о разных сложностях нашего бытия. Такой ответ тебя удовлетворит?

— Пожалуй, — кивнула в ответ Вильда, начиная понимать, что все гораздо сложнее, чем она подумала вначале. Гораздо, гораздо сложнее…

"эber, mein Gott!"

— Тогда, давай поговорим вот о чем, — предложил Баст, внимательно наблюдая за ее реакцией. То есть, Вильда только сейчас, воскликнув мысленно, "эber, mein Gott!", поняла, как на нее смотрит муж.

В его взгляде чудилось такое… Все та же непонятная и необъяснимая боль, и в то же время… холодное внимание прицеливающегося стрелка. Не охотника, потому что без азарта, но зато с жестокой решимостью…

— Тогда, давай поговорим вот о чем, — сказал Баст. — Вопрос в том, насколько я могу тебе доверять?

— В чем доверять? — опешила Вильда.

То есть, она вроде бы чего-то в этом роде сейчас и ожидала, и все равно, вопрос застал ее неготовой.

— Во всем, — улыбнулся Баст. Вот только улыбка у него вышла невеселая. Неправильная улыбка.

— Я дала тебе повод сомневаться?! — вспыхнула она.

— Пока нет, — отрицательно мотнул головой он. — Но и я не дал тебе повода встать перед выбором.

— Так дай! — почти зло предложила рассерженная на мужа Вильда.

— О том и речь, — спокойно, словно не заметив ее реакции, кивнул Баст. — Мы никогда не обсуждали с тобой мою службу или мои политические взгляды…

— Но когда ты уезжал в Амстердам… Ты помнишь? — вот Вильда их прощание помнила очень хорошо, но, возможно, он…

— Помню.

— Я готова была ехать с тобой в эмиграцию, — с кислой миной и с настоящей оскоминой на зубах призналась Вильда. — И это притом, что ты тогда… — она покраснела, как девчонка, впервые заговорившая о половой близости.