Валерий Цуркан: Дети в подвале…

— Я… я не могу.

Антипов сник.

— Повестку прямо сейчас написать? — Иваныч открыл дверь, взял с заднего сиденья папку и достал бланк. — С нами же и поедешь, подвезём.

— Нет… не надо. Сигареты есть?

— Я не курю уже десять лет. Следователь Степнов, а у вас не будет сигаретки?

— Бросил, — ответил Костя. — Но ради такого дела могу купить.

Он отошёл, и купил в ларьке «Петра» и зажигалку. Вернулся и положил на крышу машины. Антипов протянул руку, схватил пачку и дрожащими пальцами сорвал целлофан, выдернул фольгу, неровно её оторвав. Вытащил сигарету, уронив при этом две. Щёлкнул зажигалкой и жадно затянулся.

— Не тяни, давай говори, если что-то знаешь, — сказал Иваныч.

Антипов сгорбился, и посмотрел на следователя испуганными глазами.

— Я ничего не знаю… Я… послушай, я могу рассказать это только тебе. Но подписывать ничего не буду. Ясно?

— Ясно. Говори.

— Я… когда я стал с той компанией ходить… Ну помнишь, Гвоздь, Дылда, Сапа…

— Помню-помню, — с непонятной для Кости иронией, сказал Иваныч. — Однажды они уговорили тебя вызвать меня из дома и знатно отмудохали.

— Заставили, а не уговорили, — быстро проговорил Антипов.

— Неважно, — бросил Иваныч. — Давай дальше.

Повинуясь ему, будто подпав под гипнотический взгляд, Антипов начал говорить:

— В общем, мы с ними часто шалили. Баловались. Стёкла били, пацанов в подворотнях ловили. Иногда пьяных мужиков лупили и раздевали. Веселились, в общем.

— Знаю я как вы веселились, — заметил Иваныч.

— Ну… — Антипов замялся. — В общем, однажды… Нет, я не буду этого рассказывать…

— Сказал «А», говори и «Б», — повысив голос, сказал Иваныч. — А там и дальше по алфавиту.

— Да… сейчас расскажу… — Антипов бессильно посмотрел на Степнова. — Можно ещё сигарету?

Он выбросил окурок, взял ещё одну сигарету, уронив под ноги две, раскурил её.

— Не тяни кота за яйца.

— Да… сейчас расскажу, — Вытянув чуть ли не полсигареты одним «пыхом», Антипов опустил глаза. — В общем, моего сына… и сына Гвоздя убил тот сантехник.

— Сантехник? — спросил Степнов. — Какой ещё сантехник?

— Да он и не сантехник… — Антипов затянулся ещё раз, не поднимая головы. — Бомж… В подвале.

— Это которого мы посадили? — Иваныч спрыгнул с багажника. — О чёрт, может быть, он сбежал? Нужно запрос дать.

— Н-н-н-нет, другой бомж… — поспешил сказать Антипов.

— Ничего не понимаю. Ты можешь внятно рассказать?

Антипов поднял глаза на следователя Симоновича, зрачки его метались из стороны в сторону, как бешеные.

— Могу, — сказал он. — В общем… повторяю, всё, что я сейчас расскажу… я под этими словами подписываться не буду. Да и не поверит никто. — Он еще раз затянулся, докурив сигарету до фильтра, и щелчком отбросил ее. — Короче, мы втроём, Я, Гвоздь и Сапа вляпались в историю. Начиналось всё с того, что мы, курнув травки, шатались по вечерам по району и трясли пацанов. У кого отнимали деньги, у кого шмутки. Кого просто били. По приколу, пинаешь его, а тебе смешно, ты ржёшь, как лошадь. Развлекались, как могли. А однажды мы зашкерились в подвал и увидели там бомжа. Рядом с ним лежала колода карт, он будто с кем-то недавно играл. Ну, или пасьянс раскладывал. А может, просто спёр где-то колоду. Она была практически новая. Не знаю, почему мне это запомнилось, сверху лежал джокер. Точно такой же, как в том подвале, где убили моего сына. А может, и тот же самый. Там горела лампочка, и было, если и не светло, то и не темно. Бомж спал на каком-то рваном обоссанном матрасе. Тут Гвоздь и говорит: «А давайте приколемся, будто это сантехник Потапов». «Какой ещё к хренам Потапов? — спросил его Сапа. — Это обычный бомж, и воняет от него, как от помойки». «Ты что, стишок не знаешь? — сказал Гвоздь и продекламировал: „Дети в подвале играли в гестапо. Зверски замучен сантехник Потапов“». Сапа заржал, я тоже. Стих смешным очень показался. «Давайте в гестапо поиграем? — предложил Гвоздь. — Чур я буду начальником. А вы будто притащили к нам в подвал партизана». Ну и мы стали его пытать и допрашивать. Бомж орал, но тайны не выдал — он даже и не понял, чего мы от него хотим. Я пинал его по яйцам — ботинки у меня такие, с металлическими набойками на носках. Гвоздь взял обрезок трубы и стал колотить по его худому телу, а он извивался на матрасе и умолял оставить его. Сапа не отставал от нас, он подобрал с пола доску с гвоздями и долбил ею бомжа по голове. Нам было весело, травка в нас смеялась. А потом бомж замолчал. Он умер. Я был в этом уверен, я знал это. Я испугался. Мы практически сразу пришли в себя и выбежали из подвала. И разошлись по домам. Больше ни с Гвоздём, ни с Сапой я не гулял и с травой завязал.