Юрий Москаленко - Неуловимый

Но закончил за него мысль уже сам герцог.

— В противном случае поединок богов! Я прав?

Купец всё-таки не удержался и сплюнул под ноги коню герцога. Он, явно, сам нарывался на ссору с аристократом, но герцог был тёртый калач и понимал, что больно уж опытным выглядит этот непонятный купец, и больно воинственны его наёмники и возничие в мгновение ока превратившиеся в хорошо вымуштрованный боевой отряд.

Многое понял герцог, осознав известие, что девушка всё-таки не свободна, и видя, что купец, пытаясь вывести из-под удара её господина, даже сам пытается подставиться под поединок. Увы, но такое развитие событий его полностью устраивает. Раз есть мандраж у этого непонятного купчины, то и шанс отомстить за унижение и смерть мага у него может однозначно появиться.

Видя, что герцог не повёлся на его провокацию, виконт коротко мотнул головой, смотря при этом на меня.

Понятно, зовёт. Вот же, а я так надеялся, что без меня всё обойдётся.

Кроме того, что-то странно ведёт себя герцог: ни капли сожаления нет в его глазах из-за гибели верховного мага герцогства, даже, наверное, наоборот какое-то облегчение и веселье в его взглядах на меня проскальзывает. А когда я спрыгнув с телеги направился в их сторону и вовсе предвкушающе заулыбался.

— Ничего, – с нарастающим раздражением подумал я, — сейчас мы тебе эту улыбочку сотрём. Очень похоже, что молодой рыцарь, который и заварил эту кашу, позарившись на мою подружку — сынок герцога. А ведь могло и получиться у нахала,

нарвись он на простой караван, и девчонка уже отрабатывала бы телом за надуманные обвинения в её сторону.

Я молча подошёл вплотную к виконту.

— Это и есть её господин на сегодня. Под присягой подтверждаю выплаченные им отступные семье девушки. — громко сказал купец. — А теперь, если вы не против, господин герцог, выслушаем, что нам скажет этот юноша.

Все внимательно уставились на меня. Я кожей почувствовал, что всё внимание собравшихся в округе людей приковано к моей скромной персоне. Скромной! А не дождётесь!

— Накручивать и без того непонятное происшествие, которое привело к гибели вашего человека, я бы не хотел, а потому я думаю хватит сотни три золотом и вон той висюльки на груди вашего человека, устроившего это непотребство. Со стороны она выглядит богато, думаю моей девочке она придётся по душе и заставит забыть о нанесённом ей оскорблении и пережитой боли.

Понятно, что простолюдинка и пяти золотом, а то и серебром не стоит, тем более она явно не воин. Так что мои выдвинутые требования были заведомо не выполнимы и, если бы герцог без обсуждения и криков принял мои требования, то он просто потерял бы лицо в глазах своих людей.

На это, в принципе, и был расчёт.

Герцог с презрением осмотрел мой неприглядный вид. Босые ступни, рваные старые брюки, превращённые мной специально в бриджи. Вот безрукавка на мне, конечно, отменного качества и этот видимый диссонанс в моём прикиде немного заставил его напрячься, да к тому же и мой точный выстрел дорогущей стрелой, которой у меня по определению в колчане быть не могло.

Что-то его напрягает в моём образе, а главное в выражении моих наглых глаз. Такие взгляды на аристократа направлять простой простолюдин просто не может, а отсюда следует, что-либо сам малец непрост, либо варвар, что тоже не есть хорошо. В поединке с его человеком такой противник вряд ли будет биться до первой крови. В диких местах в почёте поединки до смерти, поэтому до поединка там стычки доводят очень и очень редко.

И вот теперь выставлять против такого, пускай и мальца, своего сына, а то, что это его сын, уже не только мне понятно, герцогу очень не хочется. Но и идти на поводу моих требований он тоже просто так не может.

— Ваши аппетиты, конечно, понятны, юноша, но не чрезмерны ли вы в своих требованиях? Я бы и вовсе за убийство моего мага мог вам выставить претензии. — с угрозой произнёс герцог.

Я усмехнулся и весьма нагло без всякого почтения ответил:

— Вы, видимо, или слепы или глупы не в меру. — чем вызвал бурю негодования на лицах людей герцога: а что вы хотите, прямое оскорбление. Но я, не обращая внимания на раздававшиеся возгласы негодования, так же громко продолжил свой спич: — Если уж благородные, — выделил я слово благородные с огромным сарказмом, — таким образом желают познакомиться с понравившейся им девушкой, то боюсь подумать, как они делают предложение руки и сердца. Наверное, они их у девушек отрезают.