Юрий Москаленко - Неуловимый

Ну, и кого на экзекуцию вызывать будут?

Так, похоже, что меня на закуску оставили!

Барон на негнущихся ногах прошёл в распахнутую дверь.

- ну, не пуха, тебе паря!

А девочку, пока так и не вынесли на свежий воздух.

Ну-ка, проверим…

М-да! Плетение контроля состояния тела дало не радужный результат. Нервный срыв и потеря почти всего наличествующего запаса внутренних сил. У них что, здесь целителей даже нет?

Оно, мне надо? Видно надо!!!

- если ей не помочь, то ребёнок погибнет. - сказал я вслух.

Все находящиеся в комнате посмотрели с удивлением на меня.

Я пожал плечами.

- мне всё равно. Это не моя дочь, но девочка на грани…

Губ сорвался с места, подхватил маленькое тело на руки и рванул куда-то из кабинета. За своим начальником гурьбой выбежали ещё трое тюремщиков охранявших меня. То

есть всех нас. Я остался один на один с секретарём.

Он окинул меня задумчивым взглядом и как ни в чём не бывало принялся дальше что-то строчить в главбухе, периодически макая перо в чернильницу.

Я усмехнулся.

Школа магии, мать их! А самописчие ручки, так прикупить, даже для себя, не удосужились.

Секретарь как-то оценивающе окинул меня взглядом, и вдруг поднялся, подошёл к двери ведущий в кабинет директора, и без стука открыл её и вошёл…

Из приоткрытой двери раздались неразборчиво голоса, но я не прислушивался. Мне незачем подслушивать.

Понятно! Видно решил всё-таки доложить, что молодую герцогиню экстренно потащили к целителям…

Я, к своему удивлению, остался один в помещении.

А раз так, то, что мне мешает хоть немного посидеть? А-то уже держат в кабинете третий час, и всё время на ногах заставляют стоять, не давая хоть немного посидеть. Впрочем, не только мне. Видно герцогиня сильно рассержена, и на свою дочь, в том числе.

Ух!!! Как же хорошо!!!

Я уселся в глубокое удобное кресло, и с наслаждение вытянул ноги …

Кайф!

Вновь открывается дверь и выпускает из кабинета секретаря.

Ехидный взгляд в мою сторону, но ни слова против того, что я без разрешения уселся в кресло.

Ну, а раз молчит, то и я вставать не буду.

А так, можно, хоть ещё три часа ждать и моего участия в экзекуции…

Но всё-таки что-то я зачастил с посещением кабинета директора. Надо как-то такие правила менять! Ведь была возможность, не доводить противостояние до горячей фазы…

Видно, я задремал…

- ну, и нагл ты не по статусу… - вырвал меня из дрёмы чей-то голос.

Так и есть секретарь собственной персоны трясёт меня за плечо.

Так и хотелось сказать: «отстань старуха, я в печали», но увы, пора видно и мне на экзекуцию.

Я кинул взгляд на барона.

На парне и вовсе лица нет. Чем-то его так хорошо пробрало-то!!!

А пофиг! И не через такие передряги проходили, а тут какой-то «выездной педсовет» с «родительским собранием» вперемежку! Как-нибудь, да переживу…

Ну что ж. Потрём глаза. Зевнуть не забыть. Так, с прививанием!

Вон у появившегося охранника даже рот в усмешке дрогнул, а в глазах и вовсе смех стоит.

Понятно! Охрана на моей стороне, ведь все знают, что у нас дружба с их номинальным начальником.

Рывок. Встал на ноги. Не качает, но зевать ещё хочется. А кто запрещает? Я даже потянулся вверх, подняв руки над головой, и встав на носочки.

Присутствующие за мной молча наблюдают, а секретарь и вовсе улыбнулсяся.

Увидев вполне добрую улыбку на его некрасивом лице, сам того не желая улыбнулся ему в ответ, и… поклонился аля герцог Ергонии!

Ответный кивок головы секретаря. Скупо, но с достоинством. Потом мотнул головой в сторону приоткрытой двери в кабинет, и…

- вас ждут…, - и вдруг добавил… -лэр!!!

Я удивлённо приподнял бровь. Однако! А проницательности мужику не занимать! На раз меня раскусил. И чтобы уж совсем неучем не выглядеть, кротко кивнул ему в ответ и пробормотал...

- благодарю!

Охранник в ахуе… видно для него эти политесы в новинку, со стороны секретаря.

Вот, и я перешагиваю порог знакомого кабинета.

Всё как обычно, только на месте директора школы, за столом, в удобном кресле расположилась эффектная женщина.

«М-да!» - копия малолетней несостоявшийся убийцы.

Взгляд прекрасных глаз направлен на меня и в них, явно читается, мой смертельный приговор.

Магистр с кем-то шепчется. Этого мужчину не видно, лицо его головой магистра закрыто. А вот директор вольготно расположился у окна на угловом диване. Попивает себе чаёк, и так, с усмешкой посматривает на меня.

В руках женщины листы бумаг, видно материалы расследования читает. Хоть меня и не опрашивали, но наверняка других участников событий опросить уже успели. Вон и моя бумажка, мной лично состряпанное письмо, от имени герцога Ивалье виднеется в общей стопке. Со всем ознакомилась герцогиня и готова к экзекуции.