Наталья Манусаджян - Боевой пекинес Мавка в поисках клонов (СИ)

Две женщины и дети разных возрастов — от четырнадцати до трех лет. Они выживают, как могут. То дети выкапывают мучнистые клубни саранки и острые, похожие на чеснок, корни черемши, то ловят рыбу. Их отца — главу рода по имени Есугей — отравили соперники, а соплеменники-тайджиуты, кинув семью Есугея на произвол судьбы, откочевали вниз по реке Онон.

То, что дети Есугея остались живы — заслуга старшей его жены по имени Оэлун. Она организовала этот сбор пищи, а вторая жена Есугея — Сочихэл ей помогала. Чтобы прокормиться таким образом, им скорее всего пришлось забыть слово «отдых», потому что и на зиму надо сделать запас.

Они не жалуются и не плачут. А я наблюдаю за ними и никак не могу понять, почему мой портативный указатель пищит, как только я его включу. Я НИ РАЗУ НЕ ВИДЕЛ СТАТУЭТКИ!!! Ни у детей, ни у женщин. Но указатель не может ошибиться! В основе его — стержень из материнского пласта. Статуэтка сделана из того же пласта. Два куска нефрита из Нашего Мира. Они притягиваются друг к другу в силу своих естественных качеств.

Время идет. Указатель пищит. Я наблюдаю. Статуэтки нет. Докладывать нечего.

Я уже знаю имена не только женщин, но и их детей. Я разобрался, кто чей ребенок. У Оэлун пятеро детей. Четыре сына: Темуджин, Хасар, Хачиун, Темуге и дочь Темулун. У Сочихэл два сына: Бектер и Бельгутай, почти ровесники Темуджина и Хасара. Самая маленькая — Темулун, самый старший — Темуджин, но Бектер самый крупный и все время пытается показать свою силу, задирая Темуджина и Хасара. Те крепятся, как настоящие мужчины. Брат есть брат.

Оэлун часто рассказывает Темуджину об отце. О том, как он ее похитил и как она его полюбила, как началась война с татарами, как Есугей-багатур захватил в плен нескольких татарских богатырей как раз в то время, когда родился Темуджин. Он знает, что Темуджином назвал его отец, по имени пленника, убитого при его рождении. Так он, новорожденный, сразу стал кровным врагом могучего татарского племени. И он должен отомстить татарам! Это они убили его отца.

До сих пор он помнит, как вез его домой от хонхиратов нухур его отца Мунлик. Мунлик обманул его, сказал, что отец скучает о сыне. Когда он узнал правду, то упал от горя на землю и бился в судорогах, а старый Чарха, отец Мунлика утешал его, как мог: «Что ты, бедняга, бьешься как пойманный таймень? Превозмоги горе!». Он помнит, как Чарха пытался остановить уходивших людей и получил удар копьем в спину. Он помнит. Он отомстит.

А я… Я уже месяц на Земле. Я даже не включаю указатель. Он пищит, а статуэтки не видно. И вот в тот день, когда я решил доложить о неудаче миссии и попросить проверить указатель на исправность — события и начались! Я увидел статуэтку!

В этот день, когда еще и рассвет не наступил, меня разбудил странный звук. Проснувшись, я сообразил, что это устройство-случах бьется о камни. Значит, кто-то ползет на животе в своем халате! Впервые я обрадовался тому, что этот народ никогда не мылся. Когда ветер дул от стана — не было сил дышать. Их верования запрещали осквернять землю и воду. Даже носки их обуви были загнуты, чтобы не поранить землю.

На всякий случай я повтыкал в полу их одежды свои устройства. И вот теперь, кто-то старался тихо уползти за пределы стана. Не мешкая я настроил свою оптику на ночное видение и увидел. Его нельзя было не узнать — самого крупного из Борджигинов Бектера.

Я удивился. Обычно он демонстративно топал, ему нравилось, когда младшие дети разбегались кто куда. Даже своего родного брата он унижал. А тот, вытирая слёзы, терпел эти издевательства. Поэтому, я сосредоточился и настроил хрусталик. Он всё запишет и информация сразу будет передана в Планетарное Хранилище.

Бектер полз и полз, в ушах у меня звенело.

— Хорошо, что устройство-слухач заключено в сверхпрочную оболочку, — подумал я.

Наконец, стук прекратился. Подросток замер возле холма расположенного недалеко, спрятавшись в его тени. Он явно кого-то ждал. Вскоре я услышал тихий свист, скорее, шипение с присвистом. Бектер отозвался, издав точно такой же звук. Через мгновение я услышал тихие голоса.

— Что у вас нового? Как ведет себя твой брат? Он все еще собирается мстить?

— Собирается, Очирбат-бохо.

Это был голос Бектера! Значит, он был лазутчиком в собственной семье! Я обомлел. Такое поведение и по отношению к любому из членов племенного союза монголов несло смерть предателю. А тут… Брат доносил на брата. А разговор, тем временем, продолжался.