Наталья Манусаджян - Боевой пекинес Мавка в поисках клонов (СИ)

Пока я думала, гонец встретился с королём. Мощный голос гонца донёсся из Зала.

— Вся Галлия разорена! Мец предан огню, народ убивали острием меча, а служителей господних умерщвляли перед священными алтарями. Во всем городе не осталось ни одного неповрежденного места, кроме часовни блаженного Стефана. В Реймсе замучен епископ Никасий, разрушен Тонгерен, в Кельне погибла святая Урсула, Трир разгромлен и только Лютеция, уцелела, гунны прошли мимо, говорят, благодаря силе святой Женевьевы! Атилла обошел Лютецию, не смотря на то, что там находился хорошо укрепленный римский лагерь, арсеналы, дворец императора, много церквей, рынки.

— Кто уже отозвался на призыв Аэция? — спросил Гундевех.

— Прибыли франки, сарматы, арморицианы, литицианы, саксоны, рипариолы, брионы. Они уже находятся в числе вспомогательных войск. Император Валентиниан убедил короля вестготов Теодориха создать военную коалицию. Перед лицом грозного нашествия нужно всем объединиться. Не сможем остановить гуннов — для нас закончится всё! Конец истории, конец цивилизации.

— Доигрался Аэций! — воскликнул Хильперик, младший сын короля. — Сначала натравил на нас гуннов, а теперь просит о помощи!

— Замолчи! — остановил его король. — Помощь в этот грозный час нужна нам всем. Атилла вырежет всех, кого еще не дорезал.

Король снова обратился к гонцу.

— Продолжай!

— Сейчас Атилла спешит в Южную Галлию. Он хочет разбить готов, своих заклятых врагов. Он называет их «мои конюхи». Если он разобьет готов, то вторгнется в Италию. И помешать вторжению может только Аврелиан.

— Аврелиан, — подумала я, — это не человек, это — город. Позже его назовут Орлеаном.

Голос гонца вновь донесся до моих ушей.

— Жители Аврелиана сделали всё, чтобы выдержать осаду. Они починили городские стены, заготовили съестные припасы, и послали своего епископа Аньяна к Аэцию, просить у него помощи. Епископ сообщил, что город может продержаться только до середины июня. «Если ты за неделю до срока не придешь на помощь, — сказал Аньян Аэцию, — то лютый зверь пожрет мое стадо». Две недели назад епископ вернулся в город, а вскоре Атилла начал осаду.

— Передай Аэцию, я вступаю в коалицию. Бургунды придут на помощь Аврелиану, — решил король.

Через некоторое время я услышала топот копыт. Гонец ускакал, а король собрал Военный Совет. И только после Совета Гундевех позвал меня к себе. Все вышли. Я осталась с королем, как будут говорить франки много веков спустя, тет-а-тет.

— Ильдико, твое предсказание сбылось.

Я молча кивнула. Говорить было нечего.

— Я хочу спросить тебя, правильно ли я поступил, пообещав помощь Флавию Аэцию?

— Что я могу сказать королю? Король принимает решения. И ЭТО решение — верное. Бургунды не исчезнут с лица земли, а гунны исчезнут.

И тут меня осенило, я сказала:

— Более точное Предсказание я смогу сделать, если увижу гуннов хотя бы издалека. Я должна быть там, возле Аврелиана.

— Но… — начал, было, король.

— Достопочтенный король, я делаю Предсказание насчет себя самой. Со мной ничего не случится. И я смогу помочь в трудную минуту.

— Хорошо. Тогда через два дня выступаем. Успеешь собраться, Аврелианская дева? — усмехнулся король.

— Конечно, — ответила я.

Так я стала первой Орлеанской Девой.

А дальше, всё закрутилось словно в кошмарном сне. Мы скакали и скакали, чтобы успеть на помощь Орлеану. Те пять недель, который мог продержаться город, были уже на исходе. Потом мне рассказали. Жители Орлеана защищались, как могли, отражая атаку за атакой. Тогда гунны взялись за свои луки. Тучи стрел носились над городом, защитники не могли поднять голову, чтобы отразить атаку. Жители начали роптать, что их обманули, и только епископ Аньян не терял силы духа. Чтобы поддержать бодрость в защитниках, он обошел все стены с крестами и хоругвями. Но помощь все не шла, и тогда жители решили сдаться и открыли настежь городские ворота. Гунны с рёвом ворвались в город. И тут раздались звуки труб — это во главе римской конницы скакали во всю прыть Флавий Аэций и сын короля Теодориха. У городских ворот, на берегу Луары и даже в водах этой реки, завязалась первая битва.

Мы, бургунды, подоспели к этой битве. Да. Да. Я стала частью бургундов. Я неслась на Серапионе, а мой белый плащ, искусно вышитый золотыми лилиями — работа женевских мастериц — развивался словно крылья. Я ловко орудовала хлыстом, нанося удары сверху по спешившимся гуннам. Серапион орудовал копытами.