Ма. Лернер - Страна Беловодье

– Он самый.

– Этот… – с трудом проглотив ругательство, сообщил Данила, – проиграл не принадлежащих ему лошадей.

– Очень печально, – ответил, не меняя позы, франт. – А я при чем?

– Тебе проиграл.

– Не отрицаю.

– Наших лошадей!

– И что?

Данила задохнулся от подобной наглости, потеряв дар речи.

– Виктор хочет сказать, – заявил сидящий у стойки и лениво потягивающий пиво еще один сомнительный тип в ферязи на золотых пуговицах, – что предъявлять претензии надо не к нему, а к Давыдке. Он никак не мог знать, кому принадлежит предложенное для ставки имущество.

– Вчера не было, сегодня появилось – и невозможно догадаться? – со всей возможной язвительностью сказал Данила.

– Так ты сам объявил на посту, что везешь ему, – все так же спокойно ответил тот, – чего же думать?

– А ты кто вообще?

– Высший тиун города Новый Смоленск, Гаврила Душилович.

А это была неплохая заявка. Князь назначал «высшего» и «низшего» тиуна для судебных разбирательств. Гаврила, стало быть, фактически второй человек в городе. Ему подчинялись и «вирник» – судья, занимающийся делами об убийствах, и «емец» – производивший аресты виновных и подозреваемых, и «ябедник» – расследующий происшествия.

– Ты можешь, конечно, – продолжал между тем все таким же ленивым тоном уставшего человека неизвестно в каких отношениях находящийся с хозяином тиун, – официально подать бумагу с «доводом», то есть челобитную с изложением происшествия. Тогда я в соответствии с судебной грамотой открою дело. Только согласно словенской Правде претензии полагается предъявлять вот этому, – ткнул пальцем в сторону Давыда и очень конкретно назвал того неприличным словом, – тут полно «послухов», присутствовавших с самого начала, включая, – он улыбнулся, – меня. Никто Лека за рукав не тянул, не удерживал и не заставлял чужое на кон ставить. Даже в глотку насильно водки не вливали.

Глотнул из кружки и после длинной паузы добавил:

– И выйдут тебе одни траты в пользу княжеской казны за труды его чиновников праведные. Закон есть закон и к справедливости отношения не имеет. А вот это, – на движение в сторону кабатчика, – вообще не советую. Сам и выйдешь виноватым по чести, коли примешься кулаки чесать. Впрочем, неизвестно еще, кто кому наваляет. Не смотри, что он так выглядит, морду разбить любому сумеет.

Кабатчик криво усмехнулся характеристике.

– Я бы поставил на спор, да с моей стороны неудобно подзуживать. Кстати, не обессудьте за напоминание, но вам надлежит завтра явиться к посаднику и выплатить за ваше имущество налог. С воза по пять гривен. Не так много, – будто извиняясь, добавил.

– У нас с предпринимателей много не дерут. Городу они полезны, и любой товар уместен.

В смысле имеют возможность добрать нужное в других местах, приятно удивленный размером пошлины, отметил Данила. Могли бы ведь с товара взять независимо от того, удастся ли продать. Привез – плати. Еще и с каждого мешка.

– В кости проиграл – я отыграю, – неожиданно заявил Земислав, прерывая вечное молчание.

– Может, тебе еще и налить? – поинтересовался франт. – Извини, церковь сеземцам алкоголь давать запрещает, – он выразительно посмотрел на тиуна.

Без особого напряжения читалась мысль: ну не при властях же.

– Он не дикарь, а сармат, – машинально отреагировал Данила.

– Кто?

– В вашей деревне батюшка был? – радуясь возможности подколоть, удивился показательно парень.

– Ну…

– Должен был с Житием святого Гермогена ознакомить. Там целый список возмечтавших о Беловодье: готы, крымчаки, аланы, болгары, греки, сарматы…

Насчет последнего он не помнил абсолютно, но не побежит же проверять. А народов там действительно много записано. Всегда считал, что для красного словца, но его столь часто удивляли в последнее время, что ничего странного в присутствии здесь кого угодно.

– Ну у него все равно родственнички, – прервал перечень франт, – из лесу в роду присутствовали.

– Не пьянствовать, – отрезал Земислав, переждав дискуссию, – играть. Кони против серебра, – и он со стуком бросил извлеченный из притащенного с собой заплечного мешка тяжелый сверток.

– Дан, – тихонько сказал Отто, обернувшись к Даниле.

Ну да. Там их две трети, но встревать сейчас против товарища, не понимая, что именно тот затеял, было бы крайне неуместно. Обычно волхв знал, что делал и зачем. Спорить прилюдно – последнее дело. Проще промолчать и скандалить с глазу на глаз.