Ма. Лернер - Страна Беловодье

– Иногда чужой глаз многое заметит, что всем привычно, и вывод последует неожиданный. Как прошло?

– Противно. Их староста Севастьян торговался будто на базаре. И не по поводу посадника из ваших или налогов. Когда семь десятков вооруженных бойцов нагрянули, никто и не попытался сопротивляться. У них в селе всех людишек в два раза больше не наберется.

Потому, собственно, и слуг в доме раз-два и обчелся. Лив забрал с собой практически всех гридней, да еще и помощников прихватил. Честно сказать, не так и много. Десятка полтора личных бойцов и еще десяток рангом пониже и совсем отроков, поучиться в первом походе. Никто же не ожидал продолжения в виде целой крепости.

Так что подготовились нормально. В Готсбурге едва за три тысячи населения наберется, если приблизительно по домам определить. И всего одно здание каменное – церковь. Это, впрочем, не особо удивительно. Леса хватает даже у моря-океана. Разве на юге все распахали до гор. Но там плантации хлопка и совсем иначе живут.

– Севастьян не хотел платить виру и бился за каждую монету. Не ответчик за ушедших без спроса. А что пленный говорит, то пустое. Любой под топором что угодно скажет.

На самом деле того повесили для наглядности прямо перед домом Севастьяна, когда окончательно договорились. Быстро, чисто, без мучений, как и обещал. А что не от оружия, а в петле, так то не воин, а обычный разбойник. Ему честь не положена. И головы убитых татей насадили на специальные колья для опознания.

Судя по разговорам, никто особо и не пожалел. Все они были излишне буйными и не хотели слушать старших. Тем не менее, не требовалось быть пророком, чтобы сообразить: вернись с прибытком – никто бы не заинтересовался подробностями добывания чужого добра. Люди там живут скользкие, всем кланяются и норовят обчистить. Кто почти честно, продавая услуги – волок, кабак, пищу и прочее, а кто и с мечом в руках. Откуда деньги, в медвежьих углах спрашивать не принято.

– Расти над собой, юноша! – недовольно попенял Старый. – Думай головой, а не сразу действуй. Прав староста. Не обязан он виру платить за изгоев. Не токмо себя, но и остальных защищал.

– Это потому что с ним без рукоприкладства говорили. А вытянуть пару раз по хребту – иначе бы запел.

– Разочаровываешь. Такое позволительно Отто болтать, а ты вроде не дурак. Книжки в моей библиотеке читаешь.

Ну да, в отличие от гота, который, встав твердо на ноги, отправился тренироваться с оружием. Кажется, по нем всерьез ударила гибель семьи. Теперь не успокоится, пока не станет великим воином, повергающим в прах врагов толпами. Одной рукой отмахнется – переулочек. Другой – сразу широкая улица. Если, конечно, не убьют раньше.

– Нельзя на одной силе жить! Особенно в наших обстоятельствах, когда по лесу Баюны разгуливают, – он рассмеялся. Ничуть не удивил боярина беседующий кот. Прямо не произнес, однако очень вероятно, что и сам имел с тем дело.

Ну да, отвертеться от подробного изложения так называемых приключений, начиная с отъезда из дома, не удалось. Рассказал почти все, без отдельных намеков ягуара на мать и самого Данилу. И про не первый раз приключившиеся с ним колдовские странности тоже промолчал. Кстати, знающие того Евсея уважительно посматривали. Завалить его не так просто даже бывалым воинам.

А куда деваться? Все равно придется ходить к сарматам-члагам через здешних. Ссориться нельзя. А вот посоветоваться с действительно мудрым человеком не мешало. Самое главное, на вопрос о продаже оружия Старый пожал плечами. Фузеи и так уплывали через границу, тот же Кочкарь таскал товары не зря в обход основных поселений. И скорее всего, не он один. Так или иначе, перекрыть все пути невозможно. За тем, собственно, получив прекрасный повод, на волоке сейчас сажали контролеров и собирались брать пошлину с торговцев.

Значит, надо быть предупредительным с обеими сторонами и не забывать готов в своих расчетах. Тем более что они явно не собирались оставлять его без пригляда. Не зря с ним вождь уважительно беседует и интересуется мнением. Ответно грубить уже не станешь. Не было бы Отто – нашли бы возможность пристегнуть к словенину кого-то другого под самые замечательные лозунги о помощи и переводчике. Или про защитника.

Данила все это понимал, сознавал, что увязает все глубже, и не особо беспокоился. Пока его не ставят перед выбором те, вторые или третьи, кто для него важнее, и не требуют нарушить договоренности – пусть идет, как идет. Он хочет пока получить свое, и не серебро важнее, а знания.