Иван Константинов - Крепость лжецов

– Твоя не кажется мне глупой.

– А мне – твоя. Я тоже хочу жить в мире, где есть место твоему таланту, и воинам не нужно убивать. – Она усмехнулась, зеленые глаза задорно блеснули. – Но, чтобы заполучить этот мир, нам придется пройти через многое – сходить на прием к королю, и заглянуть в гости на небо за парой детишек. И… ты же идешь с нами?

– Конечно. – Кивнула Мириам. – Я же теперь и правда умею не только готовить.

– Это только начало. – Улыбка Вероники стала еще хитрее. – Могу поспорить, ты не знала, что в программной оболочке Иштар можно рисовать?

III.

В этот раз она чувствовала, что засыпает.

Переход не был неожиданным. Ее тело проваливалось вниз, теряя очертания, растворяясь в вечерней прохладе, пока она не утратила его совсем. Не в силах больше сказать, где заканчивается она сама, и начинаются сложные программы, обитающие теперь у нее в голове, ей оставалось только смотреть. Холст для рисования, который она вызвала чуть раньше, уплыл в сторону, вместе с целым рядом рисунков, оставляя чувство незавершенности. На его месте словно открылась дверь, сияющий столб, скрывающий движение, уже ставшее знакомым. Мириам прикоснулась к нему – и вспомнила, как уже делала это раньше, много раз, каждый раз забывая то, что скрывается под стремительно меняющейся поверхностью.

Это был канал, который наполняла вовсе не вода. И находился он не снаружи, а внутри нее самой, доступный – и в то же время скрытый ее собственной памятью. Достаточно было только дотронуться, в любое время дня или ночи, чтобы прозрачная сила, текущая внутри, остановила время, изменяя пространство вокруг.

Наполняя его бесконечными конструкциями, теперь напоминающими миллионы одновременно сталкивающихся джетов. Пересечение прозрачных плоскостей, образов и форм. Абсолютный хаос, тем не менее подчиненный сложнейшему порядку. Снова, как и в прошлый раз, это место вызвало у нее улыбку, создавшую отклик в окружающем пространстве, будто притормозив его на секунду.

– «Я вернулась.» – Сказала она, чувствуя, как давление этого места вымывает боль и волнение, накопившиеся за этот невероятно длинный день.

– «Ты не уходила.» – Ответил голос, который вовсе не был голосом.

– «Наверное.» – Согласилась Мириам. – «Я же не могу уйти от себя, верно?»

– «Многие человеческие существа всю жизнь пытаются это сделать.»

– «И заставляют других, да? Я хотела поблагодарить тебя – за предупреждение утром, и за Талант. Это же твой подарок? Прости, что использовала его так.»

– «Тот, кого ты убила, тоже владел Талантом. И был моим ребенком, как и ты. Вам не нужны мои дары, чтобы делать это друг с другом. Все, что я могу вам дать – это возможность меняться, и менять других.»

– «Как мое прикосновение?»

Застывшие плоскости вокруг Мириам двинулись быстрее, объединяясь в конструкцию, напоминающую размерами планету, которую она видела во время передачи. Другие конструкции пронизывали ее, создавая впечатление бесконечно огромного механизма.

– «Прикосновение – лишь инструмент твоего Таланта. Возможность создавать гармонию там, где ее не было. Все остальное – только его следствия, и не более.»

– «Значит, я все еще пользуюсь им неправильно?»

– «Он твой. И тебе решать, как его использовать.»

– «Ах, ну да, ты же хочешь, чтобы мы все решали сами, да? И это значит, что ты не вмешаешься, даже если с неба упадут бомбы?»

– «Это мог бы сделать мой сын – но его нет рядом. Его сны, там, вдалеке, становятся все короче.» – Голос оборвался, и Мириам вдруг увидела, как среди окружающего ее движения проступает гигантский лоскут пустоты, содержащий в себе часть картины, увиденной ей днем – космические станции, парящие высоко над земной поверхностью. Одна из них едва заметно мерцала, будто готовясь взорваться. Пустота открылась, на ничтожное мгновение, будто для того, чтобы заменить слова – а затем снова пропала.

– «Ребекка знает, что нужно торопиться. А ты можешь видеть его сны?»

– «Да. Как и всех моих детей – хотя они и отличаются от моих.»

– «Тебе тоже что-то снится? Но ты же не спишь?»

– «У меня все иначе. Движение у меня внутри содержит события, которые только происходят, или могут произойти в будущем. В своих снах я вижу всех моих детей, и то, что с ними будет.»

– «Я бы хотела на это взглянуть.»

– «Попробуй.»

Конструкции снова расступились, пропуская Мириам вперед, в маленькую комнату, повисшую среди движущихся плоскостей и призрачных громад. У комнаты не было одной стены, из-за чего она напоминала открытую шкатулку, лежащую на боку, или домик для кукол – потому что внутри стояла маленькая кровать, изящный округлый шкаф, а на стене висело плоское зеркало. Внутри, на двуспальной кровати, занимающей ее почти наполовину, что-то двигалось. Мириам пригляделась, и комната прыгнула навстречу – как если бы она сама вошла в нее, присев на простыни цвета молока.