Иван Константинов - Крепость лжецов

– «Которые на самом деле принадлежат тебе?»

– «Да, и не наоборот. Запомни, это важно. В тот раз, за стеной, ты неправильно использовала свой талант.»

– И где твой ствол?! – Блай вскинул руку с револьвером, Курт рассмеялся в ответ, и Мари бросилась между ними:

– Тибальт, Меркуцио! Барон ведь запретил сражаться на улицах Вероны! Постой, Тибальт! Меркуцио!

Выстрел был не настоящим, и прозвучал только в иллюзорном мире – потому что на настоящей сцене пистолет Курта был сделан из дерева. Но боль Блая была настоящей, Мириам готова была поклясться в этом, глядя на его цвета. Клоун стоял, прижав руку к животу, будто не веря, глядя в след уходящему Курту, а Мари пыталась заглянуть ему в лицо, снизу вверх. Джекки, явно соображая медленнее всех, спросил недоуменно:

– Ты ранен? Как, серьезно?

И Мириам, до этого отстраненно смотревшая на них, едва удержалась, чтобы не закричать в ответ: «Да он сейчас умрет!» Потому что смерть проступила в ссутулившихся внезапно плечах Блая, и дурацкой улыбке, неожиданно появившейся на его губах. И смерть была в позе Мари – которая все еще смотрела ему в лицо, не веря, пытаясь не верить, но пальцы уже дрожали над открытой кобурой. И было ясно, что Курту следует бежать быстрее, потому что он может не успеть, даже не увидеть, как девочка-мальчик, только что пытавшаяся с ним подружиться, застрелит его в отместку за друга.

Мириам зажмурилась, избавляясь от наваждения. История перед ней рассказывала сама себя, в одной лишь сцене неся такой заряд чувств, которых человеку хватило бы наверное на целый год. И дело было не только в иллюзии Мари, но и в самих героях – людях, живущих сейчас в чужом мире, но испытывающих настоящие чувства.

– «Неправильно.» – Сказала она. – «Уже поняла. Я брала, когда нужно было отдавать.»

– «Подталкивать и направлять.» – Поправила ее Мари. – «Есть две стороны таланта, и тебя чуть не убила та, которая позволяет чувствовать сильнее других. Так же было у брата – он страдал, пока не научился защищаться, не видеть то, о чем думают вокруг.»

– «Почему это так сложно?»

– «Потому что таланты не предназначены для битвы.» – В ответе Мари мелькнуло удивление. – «Они совсем не для того, чтобы убивать.»

– «Да, точно. Ты просто рассказываешь истории, а я – вижу цвета. Нет, на самом деле не только их – я могу заглянуть гораздо глубже…»

– «И это может ранить. Чужие воспоминания и мысли могут сломать тебя, сделать другим человеком. Это очень страшно, и Риордан рассказывал нам об этом. Но чувствительность – это только половина твоего таланта.»

– «А какая вторая?»

– Какого черта затесался между нами? – Блай тяжело оперся на плечо Джекки, и наклонился к Мари. – Я ранен был из-под твоей руки!

– Я вас хотел разнять…

– Веди-ка меня, Бен, куда подальше… я вырублюсь сейчас. Чума возьми семейства ваши оба! Я из-за вас… стал пищей… для червей!

Картина словно застыла – уходящие Блай и Джекки, Мари, смотрящая им вслед, и толпа, такая же иллюзорная, как и город, окружившая их на площади.

– «Активная сторона таланта – прикосновение.» – Сказала Мари. – «Способность изменять то, что видишь. Для меня – это умение показывать людям миры, скрытые в них самих…»

– «Ты заставляешь их видеть то, что хочешь?»

– «Нет – только то, что хотят они сами. Я лишь подталкиваю в нужном направлении – словами, взглядом, прикосновением.»

– «И поэтому тебя все слушают?»

– «Я не хотела, чтобы меня слушали… так.» – Мари взглянула на Мириам, и иллюзия померкла, оставив только освещенную солнцем сцену – огромную, открывающуюся на площадь, наполовину закрытую стеной из блестящих лесов и белых кресел.

– «Просто, если у нас больше не будет случая поговорить – пожалуйста, поверь мне… я не хотела. Мне стыдно использовать любимые книги, чтобы добиться своего, приказывать этим людям, Моне. И если я сумею помочь тебе, хоть на полдюйма приближу возвращение моего брата – мне будет легче. Когда вы пойдете в Небесный город – вам понадобится каждая капля вашей силы. Каждый кусочек твоего таланта.»

– «Я видела, что ты делаешь. Мне кажется, что я смогу попробовать… прикосновение.» – Мириам на секунду задумалась. – «Но почему тебе стыдно? У вас же важная миссия, разве нет?»

– «Я очень сильно хочу вернуть брата. Настолько, что готова пренебречь всем.» – В ответе Мари была горечь. – «Дружбой, любовью, честью… всеми книгами, что есть во мне. Мне кажется, что это правильно – но в то же время я отвратительна себе, Мириам.»