Александр Казимиров - Забулдыжная жизнь

Кронбергер вспыхнул, но быстро унялся. «В самом деле, — решил он, — почему бы не попробовать иное врачевание?! Хуже-то не станет!»

Накануне рождественского сочельника дом генерала навестил мужчина с саквояжем. Добротное пальто с меховым воротником, шапка «пирожок» и мягкая, внушающая доверие улыбка сделали свое дело.

— Доктор Бурыкин! — отрекомендовался гость.

Он выслушал жалобы генерала, проверил пульс и вытащил из саквояжа фонендоскоп. На все процедуры ушло не более четверти часа.

— Вам нужен отдых, дорогой мой, — несколько фамильярно, но очень ласково сказал он, — обычное переутомление и дурное влияние погоды. У меня есть средство для снятия подобных недугов. Им пользовался и лечил других сам Авиценна. Оно проверено веками медицинской практики и дает весьма неплохие результаты. Так что, для беспокойства нет причин!

Бурыкин поставил на стол пузырек с темной жидкостью.

— Десять капель на стакан воды. Принимайте перед сном. Через неделю я зайду, и если настойка не окажет положительного действия, то используем более эффективный метод. Поверьте мне, все будет хорошо!

Доктор откланялся. Эльза вызвалась проводить его до дверей. Дождавшись их ухода, Кронбергер повертел в руках оставленную склянку и выдернул пробку. Его ноздри уловили легкий запах лакрицы. «Вроде ничего страшного. На всякий случай надо испытать на Эльзе». В тот же вечер он незаметно добавил несколько капель супруге в чай.

Утром генерал внимательно наблюдал за поведением Эльзы. Та вела себя спокойно и часто зевала; прикрывая ладошкой рот, оправдывалась:

— Ночью такое снилось, что вставать не хотела! До сей поры пребываю в волшебном состоянии!

Откровения жены повлияли на решение генерала. Сомнения, терзавшие душу, отступили.

Перед сном он принял капли и в кои-то веки уснул, как ребенок. Проснувшись, генерал улыбнулся и вновь сомкнул веки. Долгожданное чувство покоя было столь приятно, что Кронбергеру захотелось прибывать в таковом состоянии всегда.

За неделю он отоспался, посвежел; завитые усы снова напоминали коромысло, бакенбарды распушились пуще прежнего. Эльза, в отличие от мужа, не находила себе места, шпыняла слуг и уходила из дома.

— В синематограф схожу, развеюсь, — говорила она и исчезала на несколько часов.

Генерал не возражал. Он обрел безмятежность и стал не в меру добродушным.

Через неделю Кронбергер лично встретил Бурыкина, помог снять пальто, чего никогда не делал, и пригласил в гостиную.

— Знаете, доктор, — начал он разговор, усадив гостя в любимое кресло. — До знакомства с вами я смотрел на мир с сарказмом и не видел в нем ничего прекрасного. Сдавалось мне, что все построено на крови и лицемерии. Как же я ошибался! Оказывается, все совсем не так! Или я схожу с ума?

Генерал вопросительно посмотрел на Бурыкина. Тот в свойственной ему манере погладил генерала по руке.

— Ближе к смерти люди сходят с ума именно потому, что на том свете мозги им не пригодятся. Но вам рано об этом думать. Рано! Вижу, вам стало лучше. Во избежание рецидива, необходимо закрепить результат. Это не займет много времени.

Он снова погладил генерала по руке. В этот момент Кронбергеру показалось, что перед ним сидит святой.

— Конечно, конечно! Я вам полностью доверяю! Полностью!

Бурыкин закрыл двери в гостиную, объяснив это вынужденной необходимостью. Усадил генерала на стул и принялся водить руками вокруг его головы. Эльза прильнула к дверям и внимательно слушала, что происходит в комнате. Через полчаса Бурыкин пригласил ее войти. Он будто знал, что женщина стоит за дверью.

— Принесите мыло, помазок и бритву! — распорядился он, проверяя, крепок ли сон генерала. — Да, и распорядитесь на счет прислуги. Лучше всего устройте ей выходные, отпустите к родне. Не должно быть никаких свидетелей!

Без бакенбардов Кронбергер казался моложе. Квадратные усики, сменившие пушистое «коромысло», сделали его неузнаваемым. С помощью Эльзы Барыкин переодел генерала в свою одежду. Благо, они были одной комплекции.

— Вот и все! У меня есть документы на некоего Савву Борисовича Рогозина, ушедшего из дома в прошлом году, да так и не вернувшегося обратно. Отныне им и станет ваш супруг. Конечно, полностью уничтожить память невозможно и какие-то спонтанные отрывки будут всплывать в его мозгах. Но это не столь важно. Самое главное заключается в том, что теперь он сам себя будет ассоциировать только с Саввой Борисовичем и ни с кем иным. Ваш муж теперь другой человек, совершенно другой! Я заблаговременно снял ему квартирку на Васильевском. А там переселим его в другую губернию — для надежности. Вот завещание, — Бурыкин протянул Эльзе бумагу, испещренную каллиграфическим почерком генерала. — У меня есть отличный юрист. Он поможет уладить вопросы наследства. Но дайте обязательство ежемесячно высылать бывшему мужу деньги на жизнь. Я не желаю ему смерти, каким бы человеком он ни был. С вас… — Бурыкин назвал причитающуюся ему сумму.