дада дада - Коренной перелом

А сегодня утром, лишь только летнее солнце оторвалось от горизонта и стало подниматься в ясное небо, а эшелон на черепашьей скорости по наспех отремонтированному пути подползал к Бердичеву, где-то в вышине раздалось слабое, едва слышное гудение моторов. Прошло еще четверть часа, и со стороны Бердичева к которому подходил их поезд, прогремел страшный взрыв. В воздух взметнулась туча дыма, смешанная с пылью и обломками. Пару минут спустя раздался еще один такой же взрыв, за ним еще и еще. После третьего взрыва поезд заскрежетал тормозами и застыл словно вкопанный в чистом поле, не доехав до станции всего несколько километров.

– Всем немедленно выйти из вагонов! – заорал бегущий вдоль путей оберлейтенант железнодорожных войск, сопровождавший эшелон после города Rowno.

Пит Гроббелаар выглянул из вагона. Буры, не привыкшие подчиняться никому, кроме своих командиров, неуверенно толпились в дверях, поглядывая то на немца, то на небо, то на Пита.

– Оберлейтенант, – крикнул он немцу, – Черт побери, вы можете объяснить мне, что здесь происходит и почему мы должны покинуть поезд?

– Лучше делайте то, что вам говорят, майор, – сорванным от крика голосом ответил ему немец, – иначе вы дождетесь, что сюда прилетят «мясники» Иванов, и после их объяснений вы будете слушать уже не меня, а Святого Петра. Поторопитесь сами и поторопите ваших солдат, если вам не надоела жизнь.

Едва только Пит успел отдать соответствующую команду и, выскочив из вагона, на несколько десятков метров отбежать от железнодорожного полотна, увлекая за собой своих солдат, как из-за ближайшего леска с ревом вывалилась два десятка остроносых стремительных краснозвездных самолетов в темно-зеленой камуфляжной раскраске, плотной группой идущих прямо на них. Еще мгновение, и они, опустив носы, открыли огонь по эшелону. Было хорошо видно, как на их крыльях затрепетали огненные бабочки выстрелов из пушек и пулеметов, а с пилонов подвески стали срываться огненные кометы реактивных снарядов, помчавшихся к вагонам, в которых только что сидели солдаты и офицеры 2-го Блумфонтейнского полка.

Эрэсы у штурмовиков оказались снаряжеными напалмом. В каждом снаряде было шесть литров смеси, и эшелон вспыхнул, подожженный сразу в нескольких местах. Снаряды, не попавшие в цель, разрывались рядом с вагонами, разбрызгивая вокруг себя капли горящего огненного студня. Пит Гроббелаар впервые в жизни услышал, как кричит охваченный пламенем человек, и впервые в жизни увидел, как выглядят обгоревшие до костей тела боевых товарищей.

Один из русских самолетов пронесся над головой Пита, и массивная, еще горячая гильза от авиационной пушки пребольно стукнула его по макушке. Последняя тройка самолетов, пролетев на бреющем над разбегающимися бурами, сыпанула в воздух несколько пачек листовок, после чего русские самолеты, развернувшись, исчезли так же внезапно, как и появились. Наступила тишина, прерываемая только ревом пламени от горящих вагонов и дикими криками тех, кому «повезло» угодить адское пламя страшного русского зелья.

Пит посмотрел на горящий поезд и поежился. Задержись он там еще немного, и его уже не было бы в живых. Он уцелел, и даже не ранен, что весьма обрадовало Пита. С другой стороны, в вагоне сгорели все его личные вещи, и уцелело лишь то, что было при нем. Впрочем, зачем вещи покойнику? Ведь сегодня он лишь чудом остался в живых. А завтра это чудо может и не повториться.

При подсчете потерь выяснилось, что полк лишился около трети своего личного состава, причем, большая часть потерь – почти две трети – это убитые и раненые. Таковы реалии современной войны – полк понес невосполнимые потери, даже не вступив в бой с противником.

От Бердичева к фронту бурам пришлось идти пешком. Но путь был не таким уж долгим – около ста двадцати километров до города Киев, где сборная солянка из тыловых немецких, венгерских и словацких частей, охранных батальонов украинских националистов, отчаянно пытались отбить недавно освобожденный Киев. Им противостояли части 1-й конно-механизированной армии Буденного, которую каждый день усиливали новыми стрелковыми дивизиями, для закрепления успеха перебрасываемыми из тыла.

Советский плацдарм на правом берегу Днепра образовавшийся в результате рейда тяжелой танковой бригады генерала Бережного и зимнего наступления советских войск, закончившегося освобождением Донбасса, по большей части совпадал с территорией правобережной части Ленинского района города Запорожье. В метельные дни и ночи, когда рушилась конструкция группы армий «Юг», и трещала по швам весь Восточный фронт, взявшим город с налету танкистам и мотострелкам Бережного удалось не только захватить отремонтированную немцами плотину Днепрогэса, вместе с завезенными, но еще не смонтированными сименсовскими генераторами, но и занять всю правобережную часть Ленинского района.