Иван Ревяко - Сегодня мы откроем глаза

Выглядела она, мягко сказать, не очень. Решив не заморачиваться, девушка надела простые темные штаны, темные кроссовки и абсолютно черное пальто, идеально подчеркивающее ее стройную фигуру.

Она как будто и не спала сегодня. Большую часть ночи она о чем-то думала, хотя ей так могло только казаться. Может, это просто был очень чуткий сон. Думала она обо всем подряд: о небе, усыпанном звездами, о горах, в которых она никогда не бывала, о маме, о том юноше с погасшими, но очень добрыми глазами, вспоминала клоуна, обнимающего смертельной хваткой ее хрупкие ноги. Миллионы мыслей проходили через ее голову и через секунду безвозвратно вылетали, будто солнечные лучи. Затем, уже ближе к раннему рассвету, она наконец почувствовала, что засыпает.

А еще вспомнила, что давно не разговаривала с родителями. Осознав, что скучает по нежному голосу матери и по быстрому, слегка невнятному говору отца, она пристыдила себя за безответственность и решила, что в ближайшее время обязательно позвонит им. Заснула она только тогда, когда на небе появлялись первые свидетели дня — почти прозрачные, необычайно легкие облака.

И вот сейчас она то дремала на мягком, несмотря на угловатость, плече Мэг, то устало смотрела в окно. Мимо проплывали огромные здания: замки, офисные центры, гостиницы, просто многоэтажные дома — но все это не особо привлекало девушку. Безусловно, снова и снова ее дух захватывало от такого сочетания старины и современности, стеклянных окон во все здание и острых каменных или кирпичных вершин домов, ровесников Генриха Четвертого. Но голова ее была занята иным: Катерина думала о своей жизни.

Начиная с самого детства. Когда еще были жив ее дедушка, она часто приходила к нему. Его голубые, слегка подслеповатые, но все еще яркие и блестящие, умные и безумно добрые глаза смотрели на нее сейчас сквозь время и пространство. Невольно она вспомнила его слова, которые он так любил ненавязчиво вставлять в любой разговор:

— Главное в жизни — заниматься тем, чем хочешь. Только этим еще и не причинять вреда остальным. Тогда ты точно будешь самой счастливой.

И он снова переключался на старую тему. Когда он умер, ей было всего ничего, лет восемь, может меньше, точно она, к сожалению, не помнила. Когда уже прошли похороны, мама сказала, что дедушка ей кое-что оставил.

— Что-то очень ценное, — интригуя, говорила она, — только я не скажу тебе, как он и просил, до шестнадцати лет.

«Боже, точно! Мне ведь давно исполнилось шестнадцать. Сколько там лет назад?» — она, углубившись в воспоминания, запуталась в своем возрасте. Когда она твердо решила, что по приезду домой потребует у родителей этот подарок, они уже закончили свою экскурсию по университету и направлялись на выставку.

Большое белое здание не производило впечатление обители чего-то гениального или прекрасного. Большие белые колонны поддерживали плоскую крышу, словно боги подпирали своими могущественными плечами небо. Дверь, ведущая во внутрь здания, была совершенно обычной дубовой дверью со стеклянными вставками. Только ручки выделялись: их рукояти были обвиты непропорционально длинными крыльями спящей совы, туловище которой располагалось на верхушке ручки.

Войдя во здание, первое, что вы увидите, — это длинный белый коридор, ведущий прямо к тупику. Но все не так просто: даже если вы видите тупик, все равно где-то есть минимум одна дверь. Здесь было больше — две. Налево, которая была снежно-голубого цвета, и направо — бледно-зеленого.

— Вы можете разделиться, а можете ходить одной группой, — сообщила им миссис Ханс, развернувшись лицом к толпе, — но на все про все у вас есть два часа. Через два часа, а именно в четырнадцать тридцать пять, мы встречаемся на этом месте и едем на конференцию. Удачного и интересного времяпровождения.

Она, грациозно развернувшись, направилась к выходу. Ее длинное темно-синее пальто устремилось следом шлейфом, будто это было не пальто, а сама ночь. Рыжие волосы выглядели очень контрастно и ярко на фоне сахарных стен.

За бледно-зеленой дверью, как показалось Катерине, но с чем не согласилась Мэг, не было совершенно нечего интересного: там были картинки современных художников-абстракционистов, минималистов или кубистов. Катерина, сколько не пыталась, не могла понять сути картины, на которой была изображена тонкая линия, на концах которой лежало по шарику.

— Видимо, это должны были быть глаза, — неуверенно говорила Катерина, всматриваясь в это творение.