Алексей Вязовский - Вершина Красной Звезды

— И долго ты еще здесь валяться собрался?

Я нахально молчу и продолжаю делать вид, что сплю. Но с Имантом этот номер не проходит.

— Если ты сейчас же не откроешь глаза, я принесу ведро воды из ванной и устрою тебе холодную побудку!

Этот гад точно может. У прибалтийского фашиста рука не дрогнет! Недовольно открываю глаза.

— Чего надо?

— Я сейчас тебе дам «чего надо»! Выпорю и не посмотрю на почтенный возраст. Почему мне Люда в слезах звонит, а?

— Не знаю, я вчера вечером с ней разговаривал.

— Значит, так разговаривал, что жена назад в Москву собралась!

Я растерянно сажусь на кровати. Да нет, мы же вполне нормально с мамой вчера поговорили, я старался, как мог, изображая из себя бодрячка. Но видимо, мамино сердце не обманешь. Или же… Имант меня просто на понт берет. Знает, гад, все мои слабые места. Веверс берет стул и усаживается рядом.

— Виктор, хочу тебе сказать, что ты слабак и дезертир.

— Это с чего дезертир-то? — «слабака» я пропускаю мимо ушей, понятно, что развод чистой воды. А вот «дезертир» — это уже обидно…

— Потому что спрятался в своей скорлупе в самый ответственный момент. Я тут ночами не сплю, в одиночку спасаю страну и людей, а ты, негодяй, сдался, жалеть себя вздумал!

— Да не жалею я себя! Просто за@бался так, что сил никаких нет — ни на песни, ни на пляски.

Я кинул Веверсу блокнот, где безуспешно пытался переделать слова «Шоу маст гоу она». Ага, попробуй спеть про «Новая боль в сердце — новый неудачный роман». У Фредди было 4 октавы в запасе, а у меня что?

— Тишины хочу, понимаешь? И покоя.

— А думаешь, я не хочу?! — Веверс кинул обратно мне блокнот — Думаешь, я не за@бался?! Я бы сейчас тоже с удовольствием с Людой по песчаным дюнам побродил. А мне приходится в Москве срочными делами заниматься. Сегодня вот на расширенном совещании в Министерстве авиации полдня провел. Ты помнишь, что у нас одиннадцатого числа жуткая авиакатастрофа намечалась под Днепродзержинском? Забыл уже? А я вот представь себе помню. А 29-го еще и ТУ — 124 под Кирсаново рухнет. И все это сейчас на мне одном.

Точно… у нас же скоро столкновение двух ТУ-134 будет по вине диспетчеров. 178 погибших, включая всю команду Пахтакор. И потом под Кирсаново 69 жертв, но там кажется какая-то техническая неисправность. Стыдно-то как, я совсем с Вериными похоронами об этом забыл.

— Ну, хорошо, Имант… а я-то чем тебе сейчас помочь могу? Хочешь, позвоню в аэропорт, скажу, что один из самолетов заминирован.

— А что это решит? — махнул рукой генерал — Спасешь один самолет, диспетчеры тут же другой угробят. Если бы ты знал, каких нервов мне стоило заставить министра созвать совещание! Пришлось целую оперативную группу создать для подготовки доклада о безобразной подготовке авиадиспетчеров. Такие факты вскрылись, что еще удивительно, как у нас каждый день самолеты не падают.

— В Днепродзержинске шмон навели?

— Навели… Двух человек там по итогам проверки вообще уволили, троих отправили на переподготовку. В министерстве, наконец, забегали, после того, как мы их носом ткнули. В тюрьму никому не хочется.

— По Высоцкому что-то решили? — я меняю тему — Ему же год остался! Да еще и смерть его придется прямо на Олимпиаду.

— Решили — мрачно произнес генерал — У нас пока не умеют лечить как следует наркоманов. Личный врач, Федотов, колет Высоцкому хлорал гидрат, а это не лечение, а ерунда. Федотова убираем, Владимира кладем в нормальный стационар, в Кремлевку. Сначала капаем налоксон, потом можно использовать налтрехон. Их уже заказали по моей просьбе на Западе. Плюс психотерапия. И да, Высоцкого будем оставлять на полгода на принудительном лечении, никаких его дружков, пьяных компаний… Минздраву уже дана команда, будут подавать иск в суд после его госпитализации. Будет бузить и пытаться сбежать из стационара, можем и через суд на принудительное лечение оформить, но тогда прощай заграница.

Я смотрю Веверс плотно так погрузился в тему. Интересно, а метадон на Западе уже есть?

— Меня сейчас больше даже не он волнует, а Миронов. Почитал в айфоне, у Андрея аневризма в головном мозге. Сейчас пока еще не поздно ее надо прооперировать.

Я с жалостью смотрю на замученного генерала. Не позавидуешь Иманту. И это снова возвращает нас к наболевшему вопросу:

— Так может, пора расширить круг посвященных? Ну, хоть немного. Хотя бы Романова, Косыгина и Устинова посвятить в нашу тайну.

— Работаю над этим — вздыхает Имант — это ведь надо продумать, как им все преподнести. Каждый же сразу затребует с меня массу информации. Ладно, предположим, я им ее как-то распечатаю, хотя не представляю, где мне взять на это время. А как потом этот секретнейший массив хранить? Это ведь уровень допуска даже не сов. секретно, понимаешь? Случайно попадется к кому-то на глаза такая бумажка и страшно представить, что начнется в мире.