Наталия Янкович: Другой мир. Том 1

И, как он сам любит говорить, не стоит его винить за это.

Васильев начинал работать с издательствами в годы, когда редакторы требовали чистоту жанра. В общем-то и сейчас во многих издательствах не хотят слушать автора, если он говорит, что работает «на стыке».

Однако времена поменялись. Давайте начнем по порядку…

Владимир Васильев пишет, что тропки фантастики исхожены и некого винить. А винить есть кого. Фантастов-предшественников. И не потому что они ходили-исходили, а из-за того, что они отгородились от всей другой литературы горами и пустынями. Создали свою «чудесную страну Оз». И случилось это, так как были причины, но все же нужно знать меру…

Сначала советская литкритика объявила фантастику легким жанром, несерьезным, а потом писатели-фантасты поверили в это. Современный фэндом – это добровольная резервация.

То же самое можно сказать и о детской литературе. Многие авторы тяготятся своего звания и часто указывают «взрослые» произведения. Например, Анатолий Алексин заявлял (слушайте интервью в архиве радиостанции «Эхо Москвы»): «Я когда-то писал для детей, и некоторые вещи были популярны: «Саша и Шура», «В стране вечных каникул» и другие… Я не детский писатель, я писатель, который пишет о нерасторжимости детского и юношеского миров, – это главное в моем творчестве».

И вот уже современные блоггеры и литературные журналисты выискивают «недетскость» у любимых детских авторов. Например, блоггер, который ведет Живой Журнал под названием «Гавань флибустьера», так и озаглавил свой восторженный пост: «Владислав Крапивин – не детский писатель».

А какой? Если автор в основном пишет для детей?

«Нет, ну посмотрите, он же вот и это написал, и это не совсем детское», – говорят они.

Да, написал. Но это не отменяет того, что он сочинил для детей.

И вот уже читатели «оправдывают» своих кумиров. Пытаются снять «клеймо фантаста». Например, на одном форуме можете прочитать такое: «Мой любимый писатель фантаст Рэй Брэдбери, хотя у него есть и нефантастика».

К чему говорить об этом, если ты любишь Брэдбери за фантастику? Нефантастика его как-то возвышает?..

Примеров много – не хватит бумаги.

И такое разделение на серьезное и несерьезное наблюдается только в России.

На Западе есть современная литература, современные талантливые писатели. Метод, каким ты пишешь свои романы и рассказы, не делает тебя изгоем, не выбрасывает из общего литературного процесса.

Пару лет назад меня и Игоря Шайтанова пригласили читать лекцию на Фестиваль Науки юга в Ростовский государственный университет. Мы разговорились между делом, и вот что он мне сказал: «Недавно мы собирали Букеровский комитет и обсуждали, что делать дальше. Повернуться к читателю лицом или, как и раньше, идти по элитарному пути».

Кто не знает, Игорь Шайтанов, писатель, доктор филологических наук, председатель Российского Букеровского комитета.

Мое мнение – что господа современные литераторы заигрались в элитарность. Писатель без читателя – это как законы аэродинамики без атмосферы.

Смешно, что дяди и тети, у которых научные степени и грозди литературных премий, собрались, чтобы всерьез обсуждать такой нелепый вопрос. Еще нужно обсудить другие профессиональные вопросы (и даже создать в Госдуме постоянный комитет!), предлагаю повестку дня: стоит ли врачам лечить пациентов, нужен ли автомобиль водителю и в том же духе.

Поэтому у нас есть «безродные», так называемые «жанровые писатели», которых знают массы, и бойцы невидимого фронта, лауреаты премий, которых не читают. Абсурд.

Новое рождается на стыке жанров и методов, это прописная истина, и это то, что не любят российские крупные издательства. Точнее, их редакции, которые занимаются жанровой литературой.

Немного истории. Считается, что творчество Грина находится на стыке фантастики, детской литературы и традиционного романтизма. Часто в справочниках в статьях, посвященных научной фантастике, например, «Крысолов» Александра Грина стоит рядом с романами «Гиперболоид инженера Гарина» и «Аэлита» Алексея Толстого.

Фантастика не жанр, как думают многие, а просто творческий метод. Современным авторам нужно запомнить это и твердить как мантру. Итак, как же получилось, что фантасты стали стесняться своей сути?

Изначально советская научная фантастика была прогрессивным методом освоения будущей реальности, и после Октябрьской революции и Владимир Маяковский, и Илья Эренбург, и Валентин Катаев работали в этом направлении. Что уж тут говорить о Михаиле Булгакове и Алексее Толстом?