Татьяна Дмитренко - Живая душа. Книга 1

К целителю я плелась нога за ногу, далеко огибая главный дом и оттягивая визит сколько можно. Сунувшись в приёмный покой, обнаружила служителя, облачённого в просторный балахон. Он отвёл меня к господину Туарегину, причём, натурально держал за руку. Неужели думал, что я сбегу?

Главврач сидел в кресле за столом своего кабинета и, похоже, дремал. Его глаза, сине-серые, как грозовое небо, распахнулись едва я прикрыла за собой дверь.

- Так, девочка, - врач с кряхтением распрямился, разминая поясницу, - подойди поближе и садись вот сюда.

Я уселась на краешек низкого табурета.

- Как я слышал, в Варге тебя обследовали и лечили. Верно?

- Да, господин Туарегин.

- От чего лечили?

- Я понятия не имею, какие пила эликсиры и что делали с моей кровью.

- Так, - целитель прошёлся взад-вперёд, сцепив за спиной крупные ладони в замок, - я нашёл у тебя врождённое повреждение сердца.

- О! - я неприятно поразилась, - а каково оно, это повреждение?

- Боюсь, что тебе не понять объяснения.

Это верно, не понять, кто знает, как именно тут зовётся сердечная недостаточность.

- Но всё же...

- Если хочешь знать, - целитель уставился на меня крайне внимательно, - у тебя не закрыт сосудик, который соединяет сердечную кровеносную жилу с лёгочной кровеносной.

Я моргнула.

- Это можно вылечить?

- Конечно, мы закроем сосуд, и ты сразу станешь здоровее. Но тебе придётся провести некоторое время в лекарне. И я удивлён, почему в Варге с этим не справились?

- Тамошняя целительница пожалела для меня дорогих эликсиров. И сказала, что я забавная зверушка.

- Понятно, - хмыкнул господин Туарегин, - жду тебя завтра с утра. Завтракать не надо. Выпьешь на ночь вот это для очистки кишечника. После утренней оправки приходи. Но не раньше. Поняла?

- Да, господин целитель.

- Вот и хорошо. Ступай.

Я отдала поклон и вышла вон. Вряд ли он станет меня резать, но зачем очищать кишечник, если полостная операция не светит? Ладно, завтра увидим, надеюсь, хуже не будет. Не исключено, что мерзкая выматывающая слабость пропадёт с концами, а ведь иной раз она возникает просто на ровном месте.

Я огляделась по сторонам, вроде дурных адептов не видно, можно спокойно шагать в 'кузнечную' сторону, надо пополнить запасы бросового металла, да и руки уже зачесались воплотить пару идей.

И примерно на половине пути меня накрыло. Непонятно с чего закачались вдруг перед глазами непривычные картины, ну-у, вроде как я давно и пристально наблюдаю за округой с высоты, потом меня ни с того, ни с сего затошнило, а затем закружилась голова, и я села прямо в небольшой сугробец, позабытый метельщиками. Что за?! Тарх!!! Я запрокинула голову к низкому темнеющему небу, и радостно следила, как спускается мой драгоценный беркут, постепенно сужая круги. Взвилась на ноги, содрала с плеч накидку, быстро обернула вокруг руки и заорала со всей дури:

- У-у-ка!

Тарх камнем падал вниз и через секунду полёта до меня дошло -с птицем что-то не так! Он кувыркался совершенно беспорядочно и, пронзительно кричал! Что за чертовщина тут творится? В мучительно-хриплом клёкоте беркута мне отчётливо слышалось что-то горестное.

Он кричал, как смертельно обиженный ребёнок и при этом падал, падал, не в силах расправить крылья. Вот чёрт, ему же больно! Я резко остановилась, столбенея от собственной догадки, да в него просто-напросто попали из лука! Замерев в ужасе, я наблюдала стремительное падение. Медленно стыла кровь в жилах и холодела душа от осознания неотвратимости конца и не менее полного осознания невозможности помочь несчастной птице! Затем я вдруг очнулась, внезапно поняв, что раненного Тарха сносит далеко в сторону.

Время замедлило бег, и я томительно-медленно неслась в сторону открытых ворот, в которые въезжала кавалькада всадников, и боковым зрением успела заметить, как довольный подросток зачехляет прихотливо изогнутый лук.

Ах ты, сволочь! Я заорала что-то яростно-нецензурное, взмахнула рукой и мальчишку вынесло из седла! Что там было дальше я не видела, поскольку принимала в онемевшие руки тяжёлое тело семикилограммовой птицы, точнее растягивала перед падающим Тархом тонкую металлическую сетку. Меня снесло с ног, но Тарх приземлился аккурат на грудь, выбив из лёгких остатки дыхания.

Не замечая всадников, окруживших меня со всех сторон, потянулась к обмякшему беркуту. Голова бессильно свесилась и теперь ужасно качается туда-сюда, но птица дышит, слава тебе, боже! Размазывая по лицу кровь, хлынувшую из носа, откинула волосы, уложила Тарха поудобнее, взялась с двух сторон за стрелу и обломила древко. Меня тут же ощутимо тряхнуло, словно разрядом тока, в ушах зашумело, руки бессильно повисли. К счастью, мне пришли на помощь, и птица только дёрнулась, когда мужские руки осторожно выдернули стрелу из пробитого крыла. Непослушными руками я подняла беркута на уровень груди и неловко встала на колени, желая подняться. И опомниться не успела, как меня подхватили сильные руки, это молодой воин поставил девочку на ноги и походя смазал по морде долбанному стрелку, у того только башка мотнулась.