Юрий Мерлянов - Хроники императора. Начало пути (СИ)

Тело еще жило пережитой болью и я, повалившись на пол, сжался в позу эмбриона, периодически сотрясаясь в судорогах. Круг света был теперь значительно больше. Иллюзия, это была всего лишь иллюзия, проверка, но на что? На вшивость? Я прошел? Медленно встаю, ноги и руки целы, но мозг помнит боль, помнит кошмар пережитого. Оглядываюсь, что дальше? Третий раунд? Закрываю глаза и через силу вызываю отрешенность, не сразу, тяжело сосредоточиться, но у меня получается, все, я готов, поехали дальше. Но ничего не происходит. Проходит минута, две, а все как было, так и остается неизменным.

- Хозяева, я готов, - стараюсь придать голосу почтение, но без подобострастия.

Нет ответа, все та же тишина и стук собственного сердца. Стою и жду, неизвестно чего. Как же я устал, только сейчас это понял, выжат морально, досуха. Опустился на пол, устроился удобнее, прикрыл глаза. Все та же тишина, давящая, лезущая в уши, естественно, это только так кажется. Но круг света так мал по сравнению с необъятным мраком вокруг, что поневоле начинают лезть в голову всякие мысли. Так, прочь, вон все ненужное, сосредотачиваюсь на полной пустоте в голове, никаких размышлений, никакой активности. Но не думать ни о чем слишком сложно, нет-нет, да и проскакивает какая-то мыслишка. Открыл глаза, поморгал, встряхнул головой, в шее хрустнуло, затекла, что ли? Повел плечами, разминая. Как там назывался тот эффект, когда люди якобы чувствовали потерянную конечность? Вот и сейчас смотрю я на ноги, ведь абсолютно целы, но ноют, как и рука, как и нос. Мозг воспринял все это за реальность, так что ли? Тогда иллюзии могут убивать. Эта мысль меня не обрадовала. Надеюсь, эта проверка не поломалась на середине пути, а то будет печально. Или останусь тут сидеть навечно, или следующая иллюзия откусит мне голову.

Снова закрываю глаза, отрешенность дается почти мгновенно, выравниваю дыхание и начинаю заново разгонять мысли, прочь, нечего роится, прочь. Постепенно они затихли, не исчезли, нет, такого просто не может быть, а отошли на задний план, стали незаметны, перестали акцентировать на себе внимания, проскакивая как бы вскользь сознания, не мешая, не отвлекая. А на границе восприятия стали проскакивать обрывки чьих-то голосов, ощущаемые не слухом, нет, я по-прежнему слышал только биение своего сердца. Но будто появляющиеся у меня прямо в голове, похожие на отдаленное эхо, то приближаясь, то отдаляясь. Как только я попытался сконцентрироваться на них, вслушаться, понять хоть часть брошенного ними, голоса исчезли. Что за? Я пребывал в недоумении. И сколько я не вслушивался, так ничего и не добился. А зачем вслушиваться? Мысль показалась настолько простой, что чуть не рассмеялся. И точно, буквально несколько минут спустя я уже опять воспринимал чей-то хор. Именно хор, мужские голоса стали отчетливее и громче, повторяя все вместе на незнакомом мне языке что свое, почти не повторяющееся, но монотонное и довольно красиво звучащее. И чем дальше, тем громче они звучали, вскоре стало казаться, что они сидят вокруг, я ровно в центре, и выводят свой речитатив только ради меня одного. Потом стало жутковато, хор стал подобен громовым раскатам, казалось, еще немного, и в моей голове начнут сверкать молнии, испепеляя все на своем пути. На пике буйства речитатив достиг такой высоты и силы, что я уже не мог сдерживаться, и состояние отрешенности слетело с меня, я застонал, обхватив голову руками. Но ничего не прекратилось. Теперь хор гремел повсюду. Это было и жутко, и прекрасно одновременно, мощь, это была такая мощь и сила, способная, казалось, дробить скалы и испарять моря. И в итоге, слабая букашка вроде меня, просто не выдержала.

Очнулся я в комнате с яйцом. Из ушей и носа капало. Черт, из носа то ладно, но из ушей - пальцами, что ли, затыкать? Промаявшись минут десять, наклоняя голову то так, то эдак, в конце концов, удалось каким-то образом остановить кровотечение.

И что это было, как это все понимать? Я что-то приобрел, кроме пережитого? Мыслей не было, я слишком устал и потому решил перенести дальнейшие изыскания на следующий день. Поднявшись, направился было к выходу, но за ним не было ожидаемого зала. Комнатка, представшая перед моими глазами, была три метра на три, имела каменное ложе и уже виденный мною ранее символ, правда, с небольшими отличиями, и все. Мечта аскета, ловушка для меня. Или не ловушка? Плевать, не головой же об стену теперь биться, доплелся до кровати, если можно так назвать высеченный из камня прямоугольник, и растянулся во всю длину. Сон сморил сразу же, слишком устал.