Михаил Булыух - Крестопереносец

Один из карликов запрыгнул на плечи отцу Ставросию и вцепился в оселедец.

— Твою драть мать, прости, Господи! — от неожиданности вскрикнул бывший боцман.

Батюшка напряг шею, крутнул головой, и недомерок с воплем полетел в кусты.

Но не долетел. Из-за ветвей вынырнула серая тень и приземлилась уже с трупом в клыках. Шестидесятиуровневый вожак стаи чуть напряг челюсть, и двенадцатиуровневый цверг развалился на две половинки. Волк прищурился и, вроде даже, хмыкнул с улыбкой. Задрал голову и хрипло завыл, призывая стаю. Совсем неподалёку послышался вой других волков.

— … цырг, цырг, цы-ы-ырг! — заволновались коротышки.

— У-у-у-у-у-уа-а-ау-у-у-у!!!

— ДЕС-С ВА-А-А-АЛЬТ!!!

— Хозяин! Ваша ми… ваша ми… ми-ми-милость! Спасите! Помогите!!! Господин барон, я ту-у-у-ут!!! И-и-и-их мно-о-о-ого-о-о-о!!!

— Чо? Неужто жив отморозок? — пробормотал шатающийся Бадья.

— Ну, слава тебе, Господи… Все, жопа вам, крысы сухопутные! — и батюшка плотоядно облизнулся. Цверги, округлив глаза и озираясь, испуганно попятились.

…

— Чаго там?

— Гости, — шикнула баба.

— Чаго? Какие кофти? Не угрызу я кофти, спеки ты мне бабка…

— Молчи, дурачина… Будто дома тебя нету… Гости-и-и!!! А у нас только репа. Хотя… а вдруг он, как раз репы купить хочет? Входи, мил человек. Не заперто… Замок-то старик ужо пять лет как пропил…

Дверца отрылась, и на пороге…

— Ой ты ж, боже мой! — захлопала глазами бабка.

— Мефты сбываются, — сказал дед. — Пухленький. Хорофенький. Румяненький…

— Ми-ми?

— Чаго?

— Спрашивает, ты извращенец-педофил али просто каннибал? Кстати, мене и самой антиресно… Да, и каннибал и педофил — енто разве не одно и то же ругательство, наподобие «пердун старый»?

— Рыбак я, фкажи. Ры — бак!

— Да какой ты рыбак? Лес кругом! Рыбак… В болоте вон, лягушек на динамит ловить — то ты мастак. Вот и вся рыбалка. И то, последняя, шо принес, ужо почти протухла. Ее до тебя еще пришиб стрелой дурак какой-то… А мы што хвранки ненормальные? Не могу я лягушатину есть… Ты когда…

— Ми-ми?

— Ой, да чего ты стоишь там, хороший мой? Заходи. Мы тебя… эээ… накормим… Репа у нас есть. Репа уродилась — чудо как хороша! Большая-пребольшая!

Колобок вкатился, доверчиво залез на стол и начал рассказ.

— Ми-ми-ми. Ми-ми! Амми-ми-и-инь! Ми-ми! Ми-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и… Аве Мария! Ми!

Дед потихоньку подошел к двери, подпер ее поленом. Баба, улыбнувшись, кивнула и втихаря показала ему знак «Ок».

— Ми! Ми-Ми! Ми-и-и! — колобок выпростал ладошки и оскалил зубки, показывая, насколько страшная была ведьма, укравшая княжну.

— Да ты што??? — всплеснула руками баба. — Говоришь, клеймо? Лилия? Прямо на лбу, хоть и под платком? А у нашей внучки — лилия на щиколотке! Сделала «Татушку прико-о-о-ольную» … Тьфу, дура! — Баба сплюнула на земляной пол. — Бабочку нужно было колоть. И непременно на ягодицах! Как в мое время делали… Хочешь, покажу?

— Ми-ми! — колобок аж отпрыгнул, замахав ладошками. И в этот момент острый нож возился в стол. Аккурат в то место, где он только что был.

— Нет, ну фто ты будеф делать… — пробормотал дед. — Какой фустрый…

Следующие несколько минут Четвертый запомнил плохо. Он катался по землянке три на четыре метра, орал и не давался. За ним бегала пожилая парочка седых, внезапно взбесившихся маньяков. Стукнулся пару раз в дверь, но та не поддавалась. Наконец решился.

— Амимими-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-инь!!!

Старики рухнули, тряся головами, а он с раската прыгнул. Выбил лбом бычий пузырь окна и покатился по тропинке.

А в голове билась только одна мысль: «Ну они ваще ми-ми-ми… Таких ми-ми-ми на воле держать нельзя! Ми-ми им в… в…» Колобок был маленький и потому матерно думать не умел. И мысль осталась незавершенной.

Читатель, должно быть, задается вопросом, почему, собственно, в предыдущей главе мы не оказали должного внимания главному герою повествования? Мы покинули многоуважаемого барона в тот момент, когда могучая его пята попрала трухлявый порог поганой избушки, да там и оставили. А после… После он был замечен уже в лесу, спешащий на выручку тем, кто по идее, шел выручать его самого.

Тому есть причина, и даже не одна.

Вернемся немного назад, отмотаем время, нам с вами это позволено, ведь мир во всем своем многообразии — лишь глина в руках Творца. А мы с вами созданы по Образу и Подобию Его. Впрочем… Кое-кто и от обезьяны произошел, я и таких знаю.

Полбу осмотрелся. Избушка была пуста. Ухожена, без паутины, крыс и многолетних наслоений грязи. Только вот закопченая жирная посуда на столе диссонировала с обстановкой. Если бы не знакомая вязанка хвороста, сваленная у порога, Константин усомнился бы, что спасать похищенных нужно именно отсюда. В печи жарко бушевал огонь, угольки выпрыгивали наружу и умирали в предусмотрительно подставленном корыте с водой.