Игорь Аббакумов - Полководец Третьего Рима

— Муравьев! Я ценю конечно упорство в достижении целей, но почему ты не рассматриваешь другие варианты? Повторяю, ловушка должна быть построена там, где ее наличия никто предполагать не станет.

Подействовало! На третий день игры, моя разведка не встретила никакого противодействия на пути выдвижения войск. Путь был свободен! Казалось бы, смело можно идти вперед! Но! Мои средства ПВО не прикрывают выход из неудобей, зато их ПВО простреливает все подступы к позициям штурмбатальонов. Да и артиллерийская группа Нойманн расположена так, что моей артиллерии ловить тут нечего. Стоит сунуться на открытое место и все! Поражение мне обеспечено. Все так плохо? Отнюдь! Сейчас вы все поймете! Девятая дивизия, почти дошедшая до входа в неудобья, вдруг сворачивает на восток и движется к пригородной гряде на окраине Ташкента. Этого никто не ожидал! Внятной реакции на изменения обстановки нет! "Стратегом" засчитано поражение. Естественно, не мне.

— В чем ваша ошибка? Вы увлеклись тактикой. Вы многое поняли за эти дни. Но вы забыли про стратегию. А ее всегда нужно держать в уме.

Я подвожу командиров к макету местности.

— Стратегия говорит о том, что для наступления на Ташкент, есть два подходящих направления — восточней и северней города. Одно направление вы неплохо прикрыли, но не подумали о том, что нужно будет сделать, если я обнаружу ловушку и начну действовать по запасному варианту. Если бы вы разместили группу Нойманн на девять километров восточней, то она сумела бы перекрыть огнем часть рокадных путей. Уже какой-то выход.

— А потом удар мобильными группами? — вопрос задал командир Дрягвинского "Динамо".

— Можно и так, но этого недостаточно. Этот удар я отражу. Смотрите сюда: на всех перекрестках дорог, стоят автоматические регулировщики движения колонн. Именно они выдают на планшеты командиров приказы о скорости и направлении движения. Что будет, если часть этих устройств выдаст неправильный сигнал или вообще не выдаст никакого сигнала?

— Спутается установленный штабом порядок движения подразделений — начал Коробов.

— Продолжай!

— Бардак будет!

Услышав знакомое, столь приятное для русского человека слово, командиры оживились. У многих глаза загорелись азартным блеском. Чувствовалось, что новые конструктивные предложения, сейчас вывалят на мою голову:

— Короче, товарищи командиры, бардак — это наше все! Прежде чем бить по противнику, обеспечьте наличие бардака в его рядах! Предупреждаю сразу: сам по себе бардак не возникнет. Придется сильно над этим потрудиться. Это трудная задача.

В этот день, мы закончили игру и приступили к планированию и подготовке новой боевой операции. Кодовое название — "Бардак". Всю эту работу я спихнул на Муравьева с Коробовым. Теперь, когда они созрели для выработки творческих решений, я был им уже не нужен. "Бардак" бардаком, но его успех следовало подкрепить успехом в другом месте. Предстояло подготовить и провести операцию "Метро".

ЗАПАДНЫЙ ТУРКЕСТАН. БЫВШИЙ КАПИТАН ГАПУНЕНКО.

"Что ни говори, а эти суки всегда умели хорошо устроиться. Кто бы не победил, а богатенькие, как дерьмо, всегда наверх всплывают".

Такие мысли частенько посещали голову Юрия Павловича Гапуненко, когда он видел свою новую командиршу — Ксюшу Собак. Правда, теперь она носила фамилию Собакина, но уж этим его с толку не собьешь!

"Хороша семейка! И нашим и вашим! Наверняка снюхались с русскими задолго до войны. Вот так и идут к успеху по жизни!"

Причин для таких горьких размышлений у Юрия Павловича хватало. Выходил он на контакт с русскими спецслужбами не по своей воле, а по приказу начальства. Правда, с началом войны, когда начальство разбежалось, пришлось идти на всестороннее сотрудничество в добровольном порядке. А что делать? В тот момент только русские могли защитить его семью. Ага! Защитили! Жену в лагеря, а детей в детскую колонию.

Когда ему начал светить провал, принять они его приняли, но как? Прежнего звания не признали. У них видите ли свои ранги за конкретные заслуги! Взяли и вместе с женой засунули его на остров Падлючий в статусе рекрутов. Пришлось терпеть.

То, что у русских все сурово, а "полицаям" не приходится рассчитывать на благосклонность, он знал и раньше. Но знать и испытать это на своей шкуре — совсем разные вещи. Там, на Падлючьем, у него на многое открылись глаза. Уже в первый день службы, стало понятно, что за людей их звери-комиссары не считают. В глазах этих фанатиков, все россиянцы так и остались "полицаями" и "подпиндосными тварями". И жалеть их никто и никогда не станет. А что жалеть расходный материал?