Владимир Семибратов - Попаданец наоборот. С Гражданской войны на Великую Отечественную

– Свои, снайпер. – Истомин назвал пароль.

– А, это ты, Лаптев, ну и как охота – поинтересовался подошедший, очевидно, для проверки постов комвзвода.

– Да так, помаленьку, товарищ младший лейтенант, вот, с добычей вернулся. Только пока какого вида зверь попался – не знаю, – ответил Истомин, едва сдерживая смех от предвкушения будущего эффекта, и, встав в полный рост, спрыгнул в окоп. – Помогите немца пленного втащить.

Эффект был велик. На некоторое время все присутствующие буквально лишились дара речи. Ещё бы, снайпер немца живьём доставил. Такого ещё не было.

– Так, всё, хватит, отставить разговоры! – наконец, не выдержав, рявкнул комвзвода. – Немца в блиндаж и ждать там, а я на КП за особистом.

– Товарищ младший лейтенант, нам ещё санинструктор нужен, – напомнил Истомин, – а то ведь я на него почти с двух метров всем весом приземлился. До сих пор в себя не пришёл, мало ли что.

– Санинструктора, – комвзвода на секунду задумался, – он в блиндаже, несите.

– Да, знатно вы его, товарищ снайпер, потоптали, не иначе как перелом обеих голеней, – поставил диагноз врач, ощупывая ноги пленного немца, который всё ещё был без сознания. – Даже через одежду заметно.

– Доктор, а он не умрёт – забеспокоился Истомин. – Может, его в санбат отнести Жалко будет, если такого языка потеряем…

– Не умрёт, мотнул головой врач, – сейчас мы его в чувство приводить будем. И с этими словами он сунул немцу под нос вату, смоченную нашатырём. Веки пленного шевельнулись, он открыл глаза.

– Так, где он

В блиндаж буквально влетел особист в сопровождении комвзвода и переводчика.

– А, уже очухался, это хорошо. Как он, доктор, говорить может

– Может, может, – подтвердил врач, – правда, похоже, перелом обеих ног, так что для транспортировки понадобятся носилки, а в остальном полный порядок. Можно допрашивать.

– Отлично, – особист с довольным видом присел на заменявший стул кусок чурбака и, глянув на переводчика, произнёс «Фамилия, имя, номер части».

А дальше началось самое интересное. Немец, решивший играть в молчанку, оказался русским. Да не просто русским, а ещё и лейтенантом особого отдела, если судить по знакам различия и документам в кармане гимнастёрки. А ещё в вещмешке у него были документы на демобилизованного по ранению красноармейца, следующего домой в город Челябинск, и документы о том, что сей достойный «защитник родины» является токарем первого разряда, а также советские деньги четыре толстенные пачки потрёпанными купюрами. В общем, набор шпиона во всей красе.

– Ну, что молчишь, «коллега» – особист глянул предателю прямо в глаза. – Ты из себя контуженного-то не строй, всё равно не поможет. Или забыл, … что за измену родине в военное время бывает, так я напомню трибунал и стенка.

– Nain ih bin deutshmen soldat, – вдруг неожиданно произнёс шпион на чистом немецком языке. И тут же перейдя на русский заявил «Я не предатель». Я.

– Молчать! – заорал особист. – Это потом расскажешь.

– Значит так, – обратился он к комвзвода, – мне двух бойцов с носилками, я его у себя допрашивать буду. И ещё, – особист внимательно посмотрел на Истомина, – Лаптев, со мной, пока я с этим «фруктом» возиться буду, рапорт напишешь что и как было.

Написание рапорта и дача объяснений заняли у Истомина более двух часов, а потому до своей землянки он добрался только а половине десятого, имея твёрдое намерение согреться и отдохнуть, поскольку день выдался на редкость тяжёлым и нервным. Но не тут-то было. Как оказалось, его срочно требовал к себе комбат. «Так, приключения продолжаются, – вздохнул Истомин. – Я-то ему ещё зачем понадобился Своих что ли у него забот мало, а, впрочем, это наверняка из-за того, что сегодня случилось. Сам всё от меня узнать хочет что и как было. Ладно, ничего не поделаешь, пойду доложу командованию», – и он зашагал в направлении КП батальона.

– Значит, ты полагаешь, что второй немец, или кто он там, больше двух-трёх десятков метров от места твоей лёжки пробежать не мог – выслушав рассказ Истомина, переспросил комбат.

– Да, максимум тридцать, и то с запасом, – подтвердил Истомин. – Я так об этом в раппорте и написал. С учётом приблизительного времени и глубины снега – тридцать метров, не больше.

– А что, нам его искать приказали

– Типун тебе на язык, Вася, – комбата аж передёрнуло. – Ну где ты его теперь найдёшь после такого бурана Он же к утру глубже, чем в могиле будет. Просто особист звонил, сказал, чтобы на карте место примерно пометили и если что, по возможности, коли вперед двинем, тыловики поищут, может, чего ценное и обнаружат.