При следующем контакте, Чистяков обыденно рассказал, что по материалам расследования самоубийства начальника ленинградского филиала подразделения "Ф", смерть наступила около пятнадцати часов 21 февраля 1973 года в результате выстрела с близкого расстояния из табельного пистолета. Предсмертной записки не обнаружено. Следов сторонних насильственных действий не обнаружено. Дело закрыто.
— Вот так просто и жутко. Всё, что удалось выудить. ФСБ умеет обставлять смерть неугодных людей. Осталось встретиться с полковником. Процедуру ты знаешь, мы и малышка "Клото". А сегодняшняя встреча, сотрётся. Восстановится только, в феврале. Вопросы есть? Вопросов нет!
$$$
Встретились неподалёку от проходной института. Тот же телефон-автомат, что при первом звонке Серебрякову. Вдвоём тесно. Петрушевский снял трубку, взглянул на Чистякова.
— С богом! Алло, Николай Трофимович, надо срочно встретиться. Узнали? Нет при личной встрече, это касается вашей особы. Какие к чёрту шутки, я прошу вас убедительно. Отлично, значит, как прошлые разы. К двум часам, до встречи. Что? Да не один, а с нашим общим знакомым.
Дмитрий опустил трубку. Они вышли из таксофона. Было скользко, Чистяков взмахнул руками и чуть не шлёпнулся.
— Блин! Что сейчас, что в будущем — коммунальные службы вечно спят! Ждут, когда власть рявкнет на них в полный голос. Ну, что сказал наш фигурант?
— Коля, мне показалось, что полковник шифруется. Имён не называет, может служебный телефон на прослушке? Если так, то и домашний подключили, а то и пасут нашего ветерана.
— Не исключено. Мы с тобой знаем немного. Они же не делятся своими интригами. Я Дооса пытался расспросить, молчит как рыба. Не могу же его тыкать фактом, что спасли ему жизнь. Один хрен он бы не поверил. Расскажем Серебрякову всё как есть, в конце концов право на доверие мы с тобой заслужили. Я полетел в лабораторию. Встречаемся без четверти два. Попробую провериться и ты тоже. Ведь смотрел кучу фильмов и книги читал, как это делается. Главное головой не верти, мы с тобой великие разведчики! Ну всё, пока.
Улыбающийся Петрушевский смотрел вслед удаляющейся фигуре. Мысленно добавил: "Не только разведчики, а выдающиеся кроильщики истории". После демобилизации, Петрушевский подался учеником в ресторан "Нева", нынче перевёлся в только что открытый "Невский". Очерёдность смены биографических картинок не порушена. Начал готовится к поступлению в Торговый институт. Тут же вспомнил строчки из своего дневника: "Главное, нравится бесшабашный разгуляй с неистовым чревоугодием, скандалами, драками, флиртом, любовными связями и беспутством. Мне ближе атмосфера, пропитанная мнимым суррогатом вседозволенности, примитивными человеческими страстями и вечным пьяным угаром. Вот она, картина сладкого досуга народонаселения. Я встроен в эту среду и не чувствую себя в ней лишним".
К адресу конспиративной квартиры приехал раньше назначенного срока на полчаса, не спеша прошёл мимо нужной подворотни, добрёл до угла проспекта Чернышевского, дохнуло незабываемым запахом от хлебозавода. Сколько раз сейчас и будущем не проходил этими местами, всегда его преследовал дух свежей выпечки. Перешёл на другую сторону и двинулся назад. Никаких филёрских постов не узрел, несколько раз повторил челночные рейсы, пока не обратил внимание на одну и ту же машину, припаркованную вполне естественной к служебному входу. Проходя мимо обратил внимание на двух соглядатаев дружно повернувших голову в сторону нужного подъезда. Чу, значит не ошибся и чекисты следят за чекистом. Что делать? Как предупредить? Мимо проковылял грузный согнувшийся пожилой мужчина. Идти ему помогала палка. Надвинутый на глаза берет, тёмные очки и борода. Взгляд скользнул мимо, но владелец бороды голосом Серебрякова негромко произнёс:
— Дима, двигай за мной до Таврического сада, на главной аллее ждёт Чистяков.
Ни фига себе, ахнул Петрушевский. Всё очень серьёзно, раз такая конспирация. Сзади Серебрякова не узнать, перевоплощение полное. А чего удивляться, полковник с его-то опытом способен на многое. Через десять минут оказались на месте, Коля у сидел на скамейке и чертил что-то на песке. Когда подошли, учёный стал затирать надписи, Петрушевский успел заметить какие-то формулы. Посмотрел на подошедших.
— Как добрались, товарищи? Спасибо, Николай Трофимович, что скорректировали по телефону мои действия. Дима, чего ты удивляешься, товарищ полковник мне перезвонил на работу. Правда я не уверен, что там нас не слушали.
Читать дальше