Вадим Яловецкий - Рекуперация

— А сотрудничество в чём? Следствию и так всё ясно. Итоги твоих поступков налицо: лаборатория на время следствия закрыта, Ерохин отстранён от должности, избежал статьи благодаря твоему "гуманному" поступку с возвратом. Про себя молчу, управление на ушах, даже Председатель в курсе. Если твоё помутнение сознания выливается в такие формы, то тебе не место в органах, а в дурдоме. Мотивы ты в прошлый раз мне излагал, самому не смешно? У начальства есть основания считать, что тобой кто-то манипулировал. Но сообщников пусть ищет следствие, лично я кого-то со стороны не вижу, как не вижу измены. Зато вижу дурость и отсутствие здравого смысла. Авось прокатит, я всех обдурил: свалил вину на Дооса и лабораторию прибрал к рукам. Ответь в чём не прав?

Дверь распахнулась в кабинет зашёл генерал. Не спеша, как и подобает начальству, прошёл к столу и опустился на заблаговременно приготовленный стул.

— Я вижу вы тут чаями раговляетесь, — кивнул на два стакана чая, баранки и конфеты "Коровка", — и я не откажусь.

Серебряков кликнул выводного и попросил ещё чая. Какое-то время в допросной слышались прихлёбы и сопение. Арефьев опустил чашку, добродушный пожилой начальник исчез, генерал словно калёные гвозди стал вгонять в голову подследственного:

— Соболев, предварительное решение по вашему делу вы уже знаете. Гнобить вас на красной зоне, не вижу смысла. Щедро разбрасываться офицерами и учёными высокой квалификации вашего профиля мы не станем. Если следствие не откроет новых тревожных обстоятельств, у министерства есть идея вернуться к старому опыту времён товарища Сталина — в экспериментальном порядке запустить закрытую лабораторию в рамках программы исследований структурного подразделения "Ф". Суд определит вам наказание и некоторое время проведёте в ИТК пока согласуем место для "шарашки" с Главным управлением исполнения наказаний. Все подробности с прежним куратором полковником Серебряковым. Про секретность говорить излишне, а вот предупредить о будущей вашей деятельности обязан. Вы будете находиться под постоянным контролем, и выходки, подобные той, что пытались организовать в ОЛИБ, будут караться жестоко, вплоть до ликвидации, зарубите у себя на носу! Время подумать у вас теперь много. Если согласны, задавайте вопросы. Если откажитесь, то весь срок проведёте в Нижнем Тагиле на общих основаниях.

Состав с прицепленными "столыпинским" [5] столыпинский или вагонзак — вагон для перевозки спецконтингента вагоном, подъезжал к вокзалу Нижнего Тагила. Из клетки камеры Соболев мог что-то увидеть, если бы старший конвоя открыл форточку, замазанную как и окно краской. Но за стенкой уральская зима, оттого подобной роскоши, как глоток свежего воздуха и картинки за окном вагонзака, сегодня не предвидится. Соболев, вновь опустился голову на лавку второго яруса. На следствии, не без помощи старших "товарищей", подвели статью 98 УК РСФСР, гласившую "Умышленное уничтожение или повреждение государственного или общественного имущества". Статья резиновая — лишение свободы на срок до десяти лет. Оставалось только гадать.

Государственный адвокат от военной коллегии с допуском к секретам ведомства, пророчил три года. Но суд приговорил к пяти. Соболев доказывал, что ущерба не причинял, в последний момент передумал и хотел выбросить адскую машинку. Но следствие потушило пафосное раскаяние связью с рецидивистом и заказом взрывного устройства. При этом странным образом исчезли фамилии Петрушевского и Чистякова, а все организационные хлопоты повесили на Соболева. Для полной картины, рецидивист Фисуненко, по кличке Балабан, выучено твердил про свихнувшегося старшего лейтенанта, шантажировавшего бывшего зека старыми грехами. В деле ни слова о нападение на конвой и побег. Соболев усмехнулся загадочным метаморфозам советского правосудия, отлично понимая откуда ветер дует. Ладно, уговор с Арефьевым есть уговор, полностью мотать срок он не собирается — УДО никто не отменял, а два с небольшим года, как принято отзываться о малых сроках, "на одной ноге отстою".

Лязгнула сцепка вагона, вагонзак подогнали к специальной платформе. Подробности действий конвоя, рассказывал по пути бывший зоновский опер, осуждённый за взятки, оттого дальнейшие действия были известны. Подкатила зоновская охрана и спецконтинтингент потянулся из опостылевшего вагона на свежий воздух. Конвой передал пакет с личными делами, перекличка и далее путь до конечного пункта в автозаке. Ехать недалеко, ИТК расположена в черте города. Здравствуй учреждение УЩ 349/13, временное пристанище ментов, судей, кэгэбэшников, тюремных оперов, контроллеров и прочего государственного люда. Для Соболева двухнедельный карантин пролетел словно во сне. Его натура с трудом проникалась новыми реалиям, поэтому время сжалось в серую череду будней, с изучением правил общежития, читками исправительно-трудового кодекса и проверками. Запомнился разговор на повышенных тонах после душа. Два голых человека не поделили тесное пространство предбанника.