Вадим Яловецкий - Рекуперация

Серебряков кивнул на схему. В трёх окружностях с вписанными именами Соболева, Петрушевского и Чистякова, стоял знак вопроса, между информатором и лаборантом. Полковник отхлебнул чай и продолжил:

— Сговор Петрушевского и Соболева невозможен по понятным причинам. Инициатор, если верить нашему "туристу", воздействовал на его подсознание из будущего, внушив личине сегодняшнего Петрушевского благость своих намерений и непременное исполнения. А именно: войти в контакт с рецидивистом, убедить того и склонить к преступлению по нескольким статьям. Тут всё ясно, корысть и вера в безнаказанность. Следующий шаг — закладка взрывчатки с часовым механизмом в бокс камеры хранения. Тут появляется ничего не подозревающий, действующий втёмную Чистяков, доставивший опасную посылку в лабораторию. Соболев, прикрывающийся двумя посредниками, собственноручно делает закладку и ждёт развязки. После резонансного взрыва, всё стоят на ушах, начинается расследование, где причастность Соболева не прослеживается. Как явствует со слов Чистякова, в посылке находится блок для оборудования лаборатории, заказанный на оборонном заводе и подтверждённый смежниками. После события, ОЛИБ закрывается, в квартире Дооса находят взрывчатку и картина маслом — у следствия есть подозреваемый с такой уликой. Кристально чистый Соболев — потенциальный преемник и при удачном раскладе, занимает место завлаба. Так вижу события и последствия по имеющейся информации. Согласись, не знай мы расклада сейчас, примерно так и произошло

Внимательно слушавший генерал, прервал подчинённого:

— А где связь, Тимофеич, остаётся вопрос — зачем это Петрушевскому? Патриотические или благие намерения отметаются. Зомбированный "турист" при таких порывах обязан придти и повиниться, что собственно он и сделал. Я поверил бы, если информация шла сегодняшним временем. Но "террорист" прибыл из какого там года, — Арефьев заглянул в записи, — ага 2016-го. Значит был особый мотив. Чего ему париться и ворошить, то что уже случилось и быльём поросло? Вспоминай, Коля, подыми личные дела, прошерсти по связям, тебе на месте должно быть виднее.

— Вот и я о том же. Был один странный случай два года назад, я докладывал. Речь о дорожно-транспортном происшествии, когда Петрушевский буквально вытащил своего куратора из под колес грузовика и спас тому жизнь. Мы крутили случай на предмет преднамеренности, попробовав исключить случайность. Но тогда водитель не справился с управлением из-за приступа эпилепсии, в заключении врачей диагноз подтверждён и статистика показывает, что подобные несчастья случаются. Никаких намёков на комбинацию для поднятия репутации и глубокое внедрение Петрушевского. Другими словами — случайность, как часть плана исключена. Но я вот что подумал, а если бы наш негласник оплошал, не выручил куратора, как бы потекла история ОЛИБ?

— Интересный вопрос. А как причинно-следственные связи увязываются с теорией заговора?

— Вот! Тут самое интересное. А не мог ли Петрушевский с кем-то в сговоре повлиять на историю? Воспользовался машиной времени и сознательно не спас Соболева. Ход истории поменяется, тогда завлабом, в обозримом будущем, может стать Чистяков, морально более подкованный советский учёный.

— Но Соболев жив! Происшествие, как сам говоришь, состоялось почти четыре года назад.

— Точнеетри с половиной. Не задолго до Нового года, стало быть в декабре 1968-го.

Оба чекиста задумались. Тишину кабинета нарушает жужжание случайной мухи и позвякивание ложечки в стакане Арефьева. Генерал поднял глаза.

— А ты разговорить Петрушевского сможешь? Нам важно знать всю эту мудрёную временную конструкцию. Всю информацию в мельчайших подробностях о готовящемся взрыве, помощниках, в общем всей цепочки. Значит работа на опережение, не мне тебя учить, кстати план мероприятий подготовил? — Серебряков кивнул. — Сам понимаешь, если что пойдёт не так и произойдёт катастрофа, не уверен что останусь служить, не говоря о тебе. Следовательно, встретишься не только с Петрушевским, но и Чистяковым. Сведи их и попробуй расколоть, дело серьёзное. Обещай что угодно, а затем реши кого выводить из операции, кого миловать, а кого закрыть. На твоё усмотрение, подробности мне в рапорте. Сколько у нас времени?

— Сегодня пятнадцатое, осталось семь дней, с оговоркой если принимать заявление Петрушевского за правду.

— Вот и дерзай, полковник. Давай свой план, что там ещё? Справки по фигурантам, очень хорошо. Позже ознакомлюсь. А теперь извини, текущие дела не ждут. Вечером доложу председателю. Будут коррективы, извещу. Всё, Коля, будь здоров, привет супруге.