Иван Васильев - Ди-джей

— Сынок! Покопайся в коробке. Пожалуйста! Люди хотят послушать что-нибудь популярное. Весёлое! Чтобы можно было попеть. А ещё лучше, попеть и потанцевать!

— Давай, дружок! Придумай что-нибудь! Помоги! На тебя вся надежда!

— Попеть и потанцевать? — Макс на несколько минут задумался и посмотрел в сторону автобуса, окна которого были завешаны шторами. — "А почему бы нет?".

— Есть, у меня записи застольных песен. Под них можно и петь и плясать. И даже конкурсы проводить!

— Максим! — Котов посмотрел на ди-джея, широко открыв глаза.

— Ты! — его седая голова затряслась от возбуждения. Он схватил руку Макса и начал её трясти. — Ты, просто гений! Слушай, давай включай свои записи! А я пойду, посмотрю подарки для конкурсов!

Магазин, который решил посетить Семенов Григорий в своей пешей экскурсии по "Н-ску", носил гордое и редкое название "Универмаг". Занимал он новое, одноэтажное и весьма пристойное помещение. Торговали там, судя по названию, всем — начиная от консервов "Завтрак туриста" с пыльными мятыми этикетками и "Березовым соком" в трехлитровых банках и оканчивая одеколоном "Шипр" и готовой одеждой.

На высоком крыльце "Универмага", дремал подвыпивший человек. На умиротворенном лице ушедшего в подпространство "гида-краеведа" лежала печать глубокой задумчивости.

Спящий под дверью услышал звуки шагов незнакомого человека. Очнулся.

— Эй, палля, будь длугом! — прозвучало так, как будто бубнили со дна бочки. Говорили медленно, не спеша оглаживая и ровняя слова языком, лениво проталкивает их между губами.

— Чего? — водитель автобуса не разобрал местного произношения. (Что взять с него — москвич в третьем поколении).

"Экскурсовод" набрал воздуха в рот и снова сильно шепелявя, произнес…

— Пойдем, на улицу Епсковского пивасапопьём, — из сказанного текста Григорий понял первые два слова и то, что его куда-то зовут.

— Куда? — переспросил шофёр.

— Идём до улицы Кондлата Епсковского, к дому тлидцать тли, — медленно повторил абориген, с трудом выговаривая названия исторических мест Н-ска.

— Тут, недалече, — он шмыгнул лиловым носом. — Челез два пелеулка будет кафешка. Нам с тобой, туда!

— Давай, блатец! — несчастный проводник потянул руки в сторону водителя автобуса. — Помоги мне! Видишь, я больной на голову с утла и ноги отказали.

Григорий рассеяно осмотрелся по сторонам.

— У вас, что других помощников нет? И вообще! Тебе надо. Ты и иди!

— Я? — н-ский Иван Сусанин помотал головой из стороны в сторону, сбрасывая наваждение.

— Я не могу, — он явно не ожидал, что гость откажется от его предложения. Это было неслыханно!

— Это ещё почему?

— Во-пелвых! — Я пьяный в дюпу, а во-втолых, у меня нет денег.

— При чем же здесь я? — удивился Семёнов.

— Плитом! — Семенова схватили за рукав. — Пойми! Туда, должны пливезти лазливное пиво.

— Только — тссс, — подпольщик-шифратор поднёс палец ко рту. — Это большой секлет!

— Вот, ты! — он тыкнул пальцем куда-то в середину шофёра.

— Угостишь меня палой клужечек. А чё? Всё по сплаведливости! Я тебе лассказал про пиво — ты меня отблагодалил! Всё по-честному! Без обмана. Ну, идём?

— Здорово придумано! — Григорий резко одёрнул руку и недовольно обошёл препятствие. — Только, без меня. Лады?

— Как знаешь, — страждущий заговорщик махнул рукой. — Не хочешь — не надо. Буду ждать нолмального покупателя. А то ходят тут всякие!

Внутри магазина было чисто, уютно и немноголюдно. Деревянный пол недавно полили водой, и он глухо пах старой, подгнившей сосной и почему-то свежими яблоками.

За прилавком продавщица взвешивала покупательнице конфеты и лениво переговаривалась с ней. Солидная дама в углу готовой одежды придирчиво выбирала галстук для мужа. Редкие солнечные зайчики бегали по пыльным стенам заставленные товаром.

— Ой, Наташка!.. — заговорщицки вполголоса шептала покупательница продавцу. — Говорят, поэт Лукашкин настоящий герой — любовник. И пишет с тайным, чувственным смыслом. Представляешь!

— Люба! Да врут, как всегда! Окажется — маленький, лысенький, задрипаный! И стихи, небось — так себе!

— Вот, к примеру, что он написал? — со стороны прилавка задумчиво щелкнули счёты.

— Как что? — искренне изумилась Любка. — Стихи!

— Наталья! — недовольно произнесла полная женщина с рябоватым лицом и очень толстыми ярко накрашенными губами из "отдела" одежды. — Галстуки, сегодня, почём?

— По деньгам, как и неделю назад, — продавщица высыпала в ладонь Любки мелочь, лишь потом удивленно взглянула на придирчивую мадам копающуюся в углу магазина: галстуки в поселке, особенно летом, почти никто не покупал.