Елена Горелик - Пасынки

Не ведаю, что мог бы значить этот сон. Смысл в нём определённо есть. Может, когда-нибудь и дознаюсь. Хотя есть одна мысль, но она мне самой кажется слишком безумной даже для этих записей.

Подумаем-ка мы лучше о делах насущных, сынок».

Европа встретила весть о смерти Петра с двойственным чувством. Этот неугомонный царь им всем до чёртиков надоел, всё носился с какими-то странными идеями насчёт союзов христианских стран против магометан. Но престол унаследовал его малолетний сын. По отзывам — папашина копия, только мал ещё. Притом регентшей при мальчишке сделалась его мать-альвийка, а к альвам среди германских монархов понятно какое отношение. Помнят.

И пусть помнят подольше.

Перед Раннэиль лежал ворох бумаг, которые ещё следовало просмотреть. Отчёты полковников и интендантов, отчёт Ревизион-коллегии, доклады о состоянии дорог, о качестве хлеба на складах… Нет, в этом году ни зёрнышка Европа не увидит, покуда новый урожай не снимут. Тот год скудным выдался, и в первую голову надобно думать, как своих прокормить. Английские купцы ругаются? Пусть ругаются, хоть треснут, но неурожай суть особое обстоятельство, которое является уважительной причиной для перенесения сроков исполнения обязательств по торговым контрактам. А будут настаивать, вопреки оговорённому — так и попросить их недолго. «Петруша давненько искал причину выгнать их с концами, — думала она, пробежав глазами очередную записку от Коммерц-коллегии. — Вот и будет причина: несоблюдение условий договоров. Нет. Они, скорее, утрутся, спрячут фигу в карман и подождут нового урожая. Странные люди. За лишнюю копейку готовы стерпеть что угодно. Но, едва представится малейшая возможность, сотрут тебя в порошок. Ну их к демонам, лучше держаться от таких подальше».

Мелькнула мысль, мало связанная с предыдущими: а может, стоило послушать советов светлейшего, и запереть молодого Петра Алексеевича в Шлиссельбург? Там к нему точно никакие заговорщики не пролезут. Содержать с уважением к его происхождению, но лишить всякого общения. Может, так и следовало поступить. Но письменное отречение от прав на престол, пострижение и схима — это тоже не шутки. В особенности, на Руси. Расстригу на троне не потерпят, буде таковой вздумает отречься от Служения ради власти.

Он ещё легко отделался. Прочих вовсе обезглавили. Хорошо же по их милости началось новое царствование: с попытки дворцового переворота и казней. Хотя царствование её супруга началось ещё веселее. Что ж, тенденция не может не радовать. Так, глядишь, хотя бы правнук получит власть скучно, без приключений.

Раннэиль-Анна, регент, императрица-мать — оставила перебирать бумаги и подошла к окну. Оттуда открывался хороший вид на строящийся мост. Вернее, у места весенней стройки уже соорудили склады, куда свозили доски для опалубок и тёсаный камень для арок и настила. Временные мостки с опор уберут, едва установится более-менее сносная погода, и начнутся каменные работы. Но сам мост уже получил имя.

Таврийский мост. В честь славной победы, одержанной в прошлой кампании.

Может, слишком громко названо, но в эту зиму впервые за три с лишним сотни лет люди южной Руси спали спокойно. Право же, это стоит одного пафосного наименования.

А сколько дел ещё впереди — страшно представить.

Ребёнок несильно толкнул матушку изнутри, и Раннэиль, положив ладонь на живот, не спеша вернулась за стол. Поход походом, а пока воз бумаги не испишешь, дело с места не сдвинется.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

Геннинг-Фридрих фон Бассевиц — до 1728 года президент тайного совета герцога Карла-Фридриха Голштинского.

Карл-Фридрих Голштейн-Готторпский, на данный момент ещё не помолвленный с Анной Петровной, старшей дочерью Петра Алексеевича. С 1721 года проживал в России.

Незадолго до описываемых событий Турция и Россия подписали мирный договор, по результатам которого обе страны разделили бывшие владения Персии в прикаспийском регионе.

Иван Алексеевич Долгорукий (Долгоруков) — в нашей истории будущий гоф-юнкер Петра Второго и его фаворит. Вероятно, его представили внуку Петра как раз в конце 1724 года.

Генрих Иоганн Фридрих, в России Андрей Иванович Остерман — на данный момент глава коллегии иностранных дел.

Иван Лаврентьевич Блюментрост — с 1721 по 1730 годы президент Медицинской коллегии и лейб-медик. В 1724 году ему исполнилось 48 лет.