Станислав Городков - Вариант Новгород-1470

Крупная, еще не старая, женщина в темной одежде, с платком на голове, повернулась к Дану. Властное лицо, чуть навыкате круглые ястребиные глаза.

— Садись, — уронила она, внимательно наблюдая за Даном.

Дан оглянулся: — Куда?

— Туда, — словно услышав его немой вопрос, указала женщина на кресло возле стола.

Дан уселся в указанное кресло, на вид — просто большую табуретку со спинкой, и скользнул взглядом по горнице. Он впервые был в подобном доме, да еще на считающейся богатой улице вдоль берега Волхова.

Не очень высокий потолок, узкие окна с мутноватыми — на взгляд Дана — стеклами. Простая обстановка — стол на толстых ножках, сдвинутые к стенам лавки, комод с закругленными углами и несколько пустых кресел. Слегка поскрипывающие ровные половицы и икона над креслом во главе стола. Подсвечники с восковыми свечами… Все очень добротное.

Хозяйка горницы опустилась в кресло напротив Дана, бросила биричу: — Оставь нас!

Столкнувшись с выходящим биричем, в помещение, сжимая в руке что-то навроде шапки, ворвался мужчина в одежде красного цвета, подпоясанный поверх платья резко выделявшимся, подозрительно желтым, толи позолоченным, толи… скорее даже золотым, ремнем-поясом. На этом ремне, через перевязь, у мужчины висел меч в ножнах — Дан уже не раз видел подобное оружие. Притом, у многих новгородцев… Темно-русые волосы, длинные, как у Домаша, и также, как у Домаша, заплетенные в косы, рыжеватые усы и борода, чуть посветлее оттенком и столь же радикально сплетенная в две косы. Мужчина, придерживая меч, подошел к хозяйке горницы, наклонился и быстро коснулся ее ладони губами. Затем подтащил к креслу женщины свободное кресло и с размаху плюхнулся в него. Справа от хозяйки дома, лицом к Дану. И сразу стало видно сходство между мужчиной и женщиной, хотя мужчина и был моложе женщины.

— Мать и сын, — сообразил Дан…

— Гадаешь, — спросила женщина у Дана, — зачем тебя позвали к посаднику?

— Нет, боярыня, — спокойно ответил Дан, — не гадаю…

То, что перед ним находилась глава семейства бояр Борецких, известная в Новгороде, как Марфа Посадница, Дан понял, едва только вошел в помещение. Как-никак, личность в истории довольно знаменитая.

— Зачем гадать? — добавил Дан, не дожидаясь продолжения вопроса, и улыбнулся. — Сами сейчас все скажете.

— Интересно, — промолвила дама с ястребиными глазами, в ее голосе явно просквозило удивление, — очень даже интересно. — И спросила: — Знаешь, кто я?

— Знаю, — просто ответил Дан.

— Откуда? — тут же задала вопрос боярыня.

— Наслышан, — уклончиво сказал Дан.

Наступила некоторая пауза. Мужчина, все время неприкрыто рассматривавший Дана, наклонился к женщине и что-то прошептал ей. Дан расслышал только: — … я же говорил тебе!

— Скажи, зачем в работники пошел? — неожиданно и громко раздалось от дверей.

Дан дернулся, стремительно, по вбитой еще в армии привычке, реагировать на все неожиданное… Одновременно, на всякий случай, отклоняясь в сторону, то есть, уходя с линии возможного удара… Уходя, насколько позволяло кресло.

У дверей горницы стоял еще один гость боярыни, мужчина с таким же желтым поясом и мечом, как у сына хозяйки горницы, но, при этом при всем, имеющий неимоверно высокий рост… С длинными темными усами и также, заплетенными в косы, волосами и бородой. Крепко скроенный и уже немолодой, примерно, одних лет с боярыней… Его рост поразил Дана — Дан и сам не был маленьким, однако тип у дверей выглядел настоящим гигантом. Настоящей «дубиной стоеросовой», как сказали бы в покинутом Даном времени… Вопреки тому, что Дан читал в своем 21 веке — якобы народ в средние века был весьма малорослым и хилым по сравнению с людьми 21 века, в Новгороде, Новгороде этого,15 века, народ, если и был помельче соотечественников Дана из 21 века, то не намного и далеко не все. Короче, хотя Дан и не был маленьким, и в Новгороде не так много народу могло сравниться с ним ростом, но сейчас он ощутил себя совсем мелким, почти пигмеем.

— Да, я и сам не знаю, — честно ответил Дан. А что он мог этому очередному и, скорее всего, довольно важному гостю Марфы Посадницы сказать? Начать делиться с ним сведениями о том, как в темном подъезде, лет так, примерно, через 600 с хвостиком — после торжественных или какие они там будут, похорон всех находящихся в этом зале, его, Дана, жителя того далекого времени, гражданина пока еще не существующего государства, шандарахнули чем-то тяжелым по «башке» и он, нежданно-негаданно, очутился здесь? Приблизительно, за 6 веков до своего рождения..?