Владимир Сербский - Четвёртый прыжок с кульбитом и портфелем

- Хм... - нахмурился Антон. - Что?

И уже мне, по внутренней связи, задал панический вопрос:

- А что, еще будут пощечины? Да мы только целовались один раз! И то черти когда. Деревья тогда были зелеными...

- Ага, - согласился я. - Помнится, сахар был слаще, а девки толще.

Настроение парня падало, и тыльной стороной ладони он потрогал малозаметный, уходящий под волосы шрам на лбу. Этот жест у него стал проявляться в минуты волнения. Вера шрам практически свела, только вот привычка трогать лоб у Антона осталась. Подобная отметина у меня тоже имелась, но я думать о ней забыл. Если все проблемы от женщин, то пусть женщины остаются. А проблемы мы переживем.

- Анька постоянно бегает к тебе... И даже не скрывает этого, - Наталья Николаевна рубила слова, будто гвозди забивала. - И больше никуда не ходит. И ни с кем не встречается. Чего не ясно? Зачем она вокруг тебя вьется, не хочешь мне рассказать?

- Конечно, ходит. Мы репетируем, - промямлил Антон. Парень трепыхался, словно бабочка на иголке энтомолога. - Мы, это, музыкой занимаемся.

- Занимаются они... - с сарказмом и болью выдохнула грозная мамаша. - Знаю я, чем вы тут занимаетесь!

- Наталья Николаевна, да вы чего? - начал прозревать Антон. - У меня Верочка есть!

Здесь Антон не лукавил, последнее время Вера выступала личным психотерапевтом. Крепко ударенный по голове, он иногда вел себя заторможено. Поэтому Вера его одевала, кормила, и спала с ним в полном смысле этого слова. Даже макияж ему наводила - седой висок слева подкрашивала лично, каждое утро. Но это их внутреннее дело, Наталье Николаевне лишняя информация ни к чему.

- Это понятно, Верка влюбленная дурочка, - отмахнулась она. - Алена Козловская, еще одна жертва, с тебя глаз не сводит... Но зачем тебе третья дура?

Неожиданный вопрос поставил Антона в глухой тупик, и мне пришлось брать управление в свои руки. Страшнее тещи зверя нет, а играть на нервах у парня - скверное занятие. Радости никакой, и уж тем более, в период сдачи экзаменов. Того и гляди, может заорать: «В глаза смотреть!».

- Наталья Николаевна, я смущен. Как говорится, никогда такого не было, и вот опять... Конечно, опыт познания жизни должен включать в себя и влюбленность. Как известно, это форма психического заболевания, характерная для двоих инфицированных. Анечка замечательная девушка во всех смыслах, добрая, симпатичная. С ней весело и интересно. Но у нас связь исключительно творческая.

- Да? Ага, - с глубоким сарказмом фыркнула она.

- Именно, не более того. В жизни всегда есть место подвигу, но не до такой же степени, Наталья Николаевна! В вас бурлят эмоции, это понятно. Однако посмотрите вокруг трезвым взглядом: я поступаю в институт, занимаюсь весь день. Кроме того, Верочка постоянно рядом. Другие девушки в дом заглядывают, одна Женька Иволгина чего стоит - с утра до вечера на барабанах гремит. Даже если бы захотел, когда мне охмурять Аню? А ночью она дома спит.

Щенок подошел ближе и, явно прислушиваясь к разговору, переводил внимательный взгляд с одного лица на другое.

- Спит... - растерянно подтвердила Наталья Николаевна. - Вот что более всего подозрительно. А почему она на тебя так смотрит?

- Как?

- Как влюбленная дура!

- Наверно, потому, что я умный, - пришлось сказать чистую правду, - очень способный и талантливый. Короче говоря, харизматичный.

- Хм... - пребывая в сомнениях, она пожевала губами. - Но тогда кто? Девка на крыльях летает, цветет и пахнет. В доме полный порядок, чистота кругом, свежий борщ в холодильнике. Кефир и ряженка в дверце торчит, новый хлеб на столе каждый день... Никогда такого не бывало, это нереально!

- Вас удивляет чистота и ряженка? - вкрадчиво поинтересовался я.

- Нет! - она отмахнулась, а потом поправила себя: - В смысле, да! Не сбивай меня!

Что ж, раз приказано не спорить, я оглянулся на кухню. Прислушиваясь к разговору, Вера давно грела одно ухо. И один глаз, конечно. Жестом завзятого гуляки я махнул рукой. Лихо управляясь с костылем, Вера подскочила:

- Да? - подхалимский вид официантки говорил о готовности исполнить любую прихоть.

- Пива! - выдал я безошибочное решение.

Тут же на столе образовалась запотевшая бутылка, хрустальные стаканы и тарелка с разделанной таранкой. Разглядев наклейку, Наталья Николаевна буквально обомлела:

- «Рижское оригинальное» рижского завода? Господи, это такая редкость, мой любимый сорт... - отхлебнув нектара, Наталья Николаевна закатила глаза. Но после паузы мысль завершила: - Любая женщина, как вот это пиво, по-особенному пахнет, ясно тебе? Это за километр видно, а уж матери и подавно.