Виктор Старицын - Крах Барбароссы

Танки, между тем, втянулись в огневой мешок между равелинами и куртиной и приблизились к рву. Два подорвались на уцелевших при артобстреле минах. Два получили в лоб по снаряду дивизионных Ф-22 и загорелись. Еще три подбили в борта расчеты 45-пяток. Уже на самом краю рва бронебойщики сосредоточенным огнем разбили гусеницы у оставшихся двух танков первой линии. Как теперь понял Фокин, это были все же не танки, а самоходные пушки с неподвижной башней. Уцелевшие самоходки второй линии начали задним ходом отползать восвояси. На отходе артиллеристы подбили еще три САУ. Остальные 7 самоходок скрылись за окраинными домиками. На этом немецкая атака и закончилась. Минометчики долбили залегшую на поле пехоту и пушки между домиками, до тех пор, пока последние уцелевшие пехотинцы и пушки не уползли за дома.

Глядя в перископ, Фокин начал диктовать по телефону своему начштаба Дубровскому итоги боя. Все-таки, три десятка минометов, из которых 19 тяжелых, калибра 107 и 120 мм, были страшной силой. Будучи примененными на узком участке, они сработали, как оружие массового поражения. Поле перед колючей проволокой было усеяно трупами немецких солдат. Мало кому удалось уйти. 16-килограмовая мина дивизионного миномета с одного попадания начисто разносила частный бревенчатый дом и превращала в груду развалин кирпичный. Между домами Фокин насчитал 17 уничтоженных пушек, а на поле — 12 сгоревших самоходок. Артиллеристы батальона долбили по обездвиженным САУ до тех пор, пока те не загорелись и не взорвались [21]. Потери противника в живой силе комбат оценил как минимум в батальон.

После отбитой с разгромным счетом атаки немцы затихли на три часа. Как понял Гаврилов, для подвоза боезапаса, подтягивания резервов и перегруппировки. После 17 часов началась непрерывная бомбардировка крепости. Сменяя друг друга, на большой высоте подходили группы бомбардировщиков и вываливали свой груз на крепость. Главный удар опять наносился по Кобринскому укреплению в районе Северных ворот. На этот раз, кроме 250- и 500-килограммовых бомб применялись и сверхмощные бомбы весом в тонну. К счастью для гарнизона, таких бомб у немцев было считанные единицы. Только единичные экземпляры. К тому же, сбитые в прошлом налете бомбардировщики вынудили немцев забраться на высоту 6 500 метров, куда не доставали и 37-миллиметровые зенитки. Точность бомбометания еще сильнее ухудшилась. С такой высоты среднее отклонение бомб от точки прицеливания превышало 200 метров, а радиус круга рассеивания составлял 450 метров. Одновременно по всей территории крепости немцы открыли массированный артиллерийский огонь, очевидно, стремясь помешать работе зенитчиков.

Имея в виду сохранение на будущее зенитных расчетов, посоветовавшись с Иваницким, Гаврилов приказал Баландину выводить на огневую позицию одновременно только по одному по одному расчету 76-миллиметровой зенитки. Их задачей была только постановка заградительного огня с целью снижения точности бомбометания. При попытке немце бомбить с меньшей высоты, выводились и расчеты 37-миллиметровок. Орудия и расчеты сменялись под огнем каждые 15 минут, поскольку стволы орудий перегревались от частой пальбы.

Бомбежка и артобстрел продолжалась более четырех часов. По подсчетам Баландина, немцы произвели по крепости во второй половине дня более 400 самолетовылетов. Тяжелые и особенно сверхтяжелые бомбы причиняли крепостным валам большие разрушения. Тысячекилограммовая фугасная авиабомба пробивала насыпь вала насквозь и обрушивала оба яруса казематов. Образовывалась воронка диаметром метров 30 и глубиной до 10 метров. Казематированные казармы и подвалы обрушивались на 20 метров от эпицентра взрыва. Только малое количество тонных бомб большая высота бомбометания спасала крепость от полного разрушения. Спускаться ниже немецкие летчики не рисковали. Разгром группы пикировщиков зенитчиками произвел на них сильное впечатление. К счастью для гарнизона, из-за большого рассеяния авиабомб, лишь небольшая их часть попала в цель.

В валы куртины и равелинов Кобринского укрепления немецкие летчики смогли положить две 1000-килограммовых бомбы и четыре штук 500-килограммовых. От близких разрывов авиабомб толстые кирпичные стены казематов ходили ходуном, содрогались и трескались, полы казематов даже в нижнем ярусе тряслись и раскачивались, как детские люльки. Вылетавшие из стен обломки кирпича травмировали бойцов. От акустического удара у людей из ушей и носа шла кровь. Люди доставали вату из телогреек и затыкали уши. Едкая пыль и пороховые газы разъедали глаза. Батальон понес существенные потери в живой силе и вооружении. Зенитчикам удалось сбить три самолета.