Виктор Старицын - Крах Барбароссы

— Ёкарный бабай! — хлопнул себя по лбу лейтенант.

— Забыли!! Червонцев! — крикнул он в люк сидевшему внизу командиру отделения управления.

— Срочно перебросьте по потерне телефонные линии от обоих ТОТ-ов и от южного бронеколпака в бронеколпак к командиру роты. Один черт, я не вижу, что делается сзади, и не могу ими командовать. Бегом, марш!

Поглядев на роющихся в окопах немцев, Кардаш скомандовал орудийным расчетам в полукапонирах обстрелять немцев. Поскольку амбразуры пушек располагались метров на шесть — семь выше немцев, при удачной наводке, можно было засадить осколочный снаряд прямо в окопчик. И, каюк фашисту. Расстояние до немецких окопов позволяло. Пушки взвода звонко забухали, добавив шума в общую какофонию боя. Пулеметчики тоже постреливали, увидев неосторожно высунувшегося, или не успевшего закопаться на нужную глубину, немца. Сзади донесся тяжелый раскатистый грохот. Убедившись, что на фронте все в порядке, лейтенант позвонил комроты и доложился.

— Понял. У тебя все нормально. А, на нас тут, прут больше шести десятков танков и тучи пехоты. Отбиваемся! Корпусная артиллерия хорошо поддерживает! Слышь, как они врезали! Во, тут от тебя телефонисты пришли. Это ты молоток, правильно сообразил! — командир отключился.

Бронеколпак Кардаша стоял на западном склоне холма, лишь немногим ниже его гребня, поэтому в тыловую амбразуру он увидел полого пикирующие один за другим бипланы И-15бис. Из под крыльев дымными полосами срывались реактивные снаряды. врезаясь во что-то невидимое за гребнем. Вторым заходом штурмовики вывалили из контейнеров россыпи мелких бомб, различимых только в бинокль. Выше штурмовиков истребители сопровождения рубились с месершмитами.

Больше, ничего требующего командирских указаний, на фронте обороны не произошло. Бой с тыловой стороны затих после девяти часов. Петр приказал своим артиллеристам, тоже, прекратить огонь, тем более, что немцы уже зарылись глубоко в землю и успели насыпать брустверы перед окопами.

Около девяти вечера Иванченко вызвал всех командиров в каземат отдыха личного состава на совещание. Пробираясь по подземному ходу. Петр с радостью отметил, что потерна выдержала бомбежку и артобстрел. Он знал это и раньше, по докладам своих «комодов», но теперь убедился в этом лично.

В освещенном электролампочками каземате сидели Иванченко, политрук роты и прибывшие командиры взводов. Первым делом доложили потери. У Петра потери оказались самыми малыми: всего один убитый, один тяжелый и два легкораненых. Все — случайными пулями, залетевшими в амбразуры. У стрелков один полукапонир разбило прямым попаданием крупной бомбы, видимо, двухсотки. Погибли расчеты ПТР и ручного пулемета. В другом полукапонире, влетевший прямо в амбразуру осколочный снаряд танковой пушки, уничтожил весь расчет. Сам полукапонир уцелел.

Особо большие потери оказались в приданных взводах. Погибли сам Абрамович, двое взводных и 33 бойца, 18 человек было ранено. Выслушав доклад единственного уцелевшего лейтенанта, комроты длинно и витиевато выругался.

Оказалось, придурок Абрамович, когда танки прошли через внешний окоп, поднял свои взводы в атаку. Никакой необходимости в этом не было. Немецкая пехота была плотно прижата к земле нашими пулеметами и не помышляла о продвижении за танками. Атаковать в штыки лежащих на земле немцев, через свое собственное минное поле, да, еще имея за спиной четыре десятка танков, было полным идиотизмом. В атаку поднялись сам Абрамович, трое взводных и за ними три десятка бойцов.

Как прокомментировал Иванченко, большинство бойцов не пошли в атаку, тем самым не выполнили приказ. Но, он, старший лейтенант Иванченко, упрекнуть их, ни в чем не может. Уже обстрелянные бойцы поняли, что приказ идиотский, и не стали его выполнять. Практически, все поднявшиеся в атаку погибли. Самого Абрамовича намотал на гусеницы танк, когда тот, положив всех своих бойцов, пытался вернуться в окоп.

— Жаль, этого дурака сразу в тыл не отправили, дорого он нам обошелся, — заключил ротный.

— Всего, гарнизон потерял убитыми и ранеными 69 человек. Зато, подбили 15 танков, в основном Т-2 и Т-3, и положили более батальона пехоты. Отдельное спасибо корпусной артиллерии и летчикам. Из 15 танков, 3 — на счету корпусной артиллерии, 4 — сожгли летчики, все остальные — наши! Все молодцы! Шесть подбили бронебойщики, два танка сожгли пехотинцы бутылками [60].

— До 22–00 всем командирам взводов подать письменно данные о потерях и представления к награждению мне на подпись. Уцелевших бойцов из трех приданных взводов переформировать в два взвода, командиром второго взвода назначаю замкомроты лейтенанта Гришкина.